Поэтому в центре боевых действий они наверняка будут в большей безопасности, чем в любом другом месте.
И единственный, кому она может доверять, хотя бы отчасти, – это Трясучка.
Он ехал рядом, большой, хмурый, молчаливый. В Вестпорте его болтовня Монцу раздражала, но сейчас, как ни странно, угнетало молчание. Он спас ей жизнь в туманном Сипани. И пусть жизнью она давно не дорожила, поступок этот все же изрядно поднял его в ее глазах.
– Что-то тебя совсем не слыхать.
В темноте она не видела толком его лица, лишь тени в глазных впадинах и под скулами, да твердые очертания челюсти.
– Сказать нечего, думается мне.
– Раньше тебя это не останавливало.
– Да. Но я с тех пор начал кое-что понимать.
– Правда?
– Может, вам кажется, что мне это дается легко, но, чтобы сохранить надежду, приходится прилагать усилия, которые, похоже, никогда не окупятся.
– Я думала, стать лучше – само по себе награда.
– Маловатая, боюсь, за такую работу. Коли вы не заметили, здесь вот-вот начнется война.
– Поверь, я знаю, что такое война. Полжизни ею занималась.
– И что с того? Я тоже. И повидал немало, чтобы понять – война не то место, где можно сделаться лучше. Думаю, начну-ка я теперь жить по-вашему.
– Ну, впору в бога уверовать и восхвалить его!.. Добро пожаловать в реальный мир.
Монца усмехнулась, но почувствовала при этом некоторое разочарование. Сама она давно уже отказалась от всех попыток быть порядочным человеком, но почему-то ей была приятна мысль иметь в знакомых хоть одного.
Натянув поводья, она придержала коня. Фургон догнал ее, громыхая, и остановился тоже.
– Приехали.
Убежище, которым они с Бенной обзавелись в Висссерине, было старинной постройкой, возведенной в те времена, когда у города еще не было надежных стен и всякому имущему человеку приходилось самому оборонять свое добро. То был каменный дом-башня в пять этажей, с пристроенной конюшней, с узкими окнами-бойницами на нижнем этаже и зубчатым ограждением на крыше. Черная громада на фоне ночного неба, резко выделявшаяся среди скопища низеньких кирпичных и деревянных домишек вокруг. Монца поднесла было ключ к замку и нахмурилась. Входная дверь оказалась приоткрытой. В боковой щели виднелся свет, озарявший шершавый камень стены. Приложив палец к губам, Монца показала на него.
Трясучка поднял здоровенную ногу и одним ударом распахнул дверь. Послышался скрежет