– Похоже на Галисию, – сказал я жене.
– Очень, – согласилась она. – Сегодня мы побывали в трех испанских провинциях.
– Вы серьезно? – удивился Старик.
– Никакой разницы, – ответил я. – Только дома отличаются. А та местность, куда нас привел Друни, напоминает Наварру. Те же известняки, тот же рельеф, те же деревья у ручьев и рек.
– Удивительно, как человек может полюбить страну, – сказал Старик.
– Вы оба – настоящие философы, – сказала Мама. – Но где же мы разобьем лагерь?
– Можно здесь, – отозвался Старик. – Или еще где-нибудь. Это неважно. Главное – около воды.
Мы расположились в тени деревьев, вблизи трех больших родников, куда ходили за водой местные женщины, и мы с Карлом, бросив жребий, кому где охотиться, отправились в сумерках бродить около двух холмов через дорогу от лагеря над деревушкой.
– Это земля куду, – сказал Старик. – Вы можете встретить их повсюду.
Но мы никого не встретили, кроме масайского стада в лесу, и вернулись в лагерь в темноте, радуясь прогулке после дня езды в машине. Старик и Мама в пижамах сидели у костра, а Карла все еще не было.
Вернулся он раздраженный – видимо, не встретил куду – бледный, усталый и молчаливый.
Позже, сидя у костра, он спросил, куда мы ходили, и я ответил, что мы охотились вокруг нашего холма, а когда наш проводник услышал их голоса, перевалили через холм и вернулись в лагерь.
– Что вы имеете в виду, говоря, что слышали нас?
– Так сказал проводник. И М’Кола тоже.
– Мне казалось, мы тянули жребий, где кому охотиться.
– Так и есть, – ответил я. – Только мы не подозревали, что вышли на ваш участок, пока не узнали, что вы поблизости.
– А лично вы нас слышали?
– Что-то слышал, – объяснил я. – Когда проводник стал говорить с М’Колой, я приложил ладонь к уху и услышал, как М’Кола сказал: «Бвана». «Который Бвана?» – спросил я, и он ответил: «Бвана Кабор», то есть вы. Тогда мы сочли, что нельзя забираться на чужую территорию, и отправились назад.
Карл молчал, но вид у него был по-прежнему сердитый.
– Не держите на нас зла.
– Я не держу. Просто устал, – ответил он.
Ему нельзя было не поверить, потому что я не знал человека более отзывчивого, самоотверженного, чем Карл, но куду стали для него наваждением, и он утратил покой.
– Скорее бы он добыл себе куду, – сказала Мама, когда Карл ушел принимать ванну.
– Вы действительно забрались на его участок? –