– Сюда, мистер, сюда… Да не стесняйся – здесь педиков и баб нет!
Происходящее вызвало общий интерес, даже отрешенно молчащий Силин оживился.
– Зачем тебе его анализ? – удивленно спросил он. – В гости к богу можно и так…
– А это чтоб в приемной у апостола Павла в очереди не торчать, – ответил Сарматов и сунул флягу под нос американцу.
– Пей, полковник!.. Пей, выхода у тебя нет!..
Американец отшатнулся, посмотрел на майора с такой яростью, что, если бы взглядом можно было убивать, Сарматов уже давно бы умер в муках.
– Командир, ты что это? – ошалело спросил Алан. – Мы так не договаривались!
– Молчать, старлей! – оборвал его Сарматов.
– Вонючий садист! – выкрикнул американец и зашелся в рвотных судорогах. – Ты не русский офицер! Ты есть мразь!
– Не пускай пузыри, полковник! – устало отмахнулся Сарматов. – Мне они начинают действовать на нервы. Я тебе, между прочим, предлагаю за неимением лучшего древний казачий способ спасения от гангрены. Поверь, в чем, в чем, а в ранах, колотых и стреляных, мои предки толк знали!
– Казачий способ? – на ломаном русском недоверчиво переспросил американец. – Ты есть казакус?..
– Дед был «казакус», отец был сын казачий, а я – хрен собачий! – усмехнувшись, ответил Сарматов, протягивая флягу. – Пей, полковник, и не ломайся, как целка!
Тот потянулся к фляге, но, едва поднеся ее ко рту, снова зашелся в рвотных спазмах и беспомощно посмотрел на Сарматова.
Сарматов кивнул Алану. Тот подошел и, запрокинув американцу голову, крепко зажал ее руками. Часть содержимого фляги Сарматов вылил полковнику в рот, а остатками полил окровавленный бинт на его предплечье. Американец брезгливо поморщился.
– Что поделаешь, полковник! – глядя на него с сочувствием, сказал Сарматов. – Война красива в ваших голливудских боевиках, а в жизни она всегда пахнет дерьмом, мочой и блевотиной, не так ли?
– Йес! – выдавил полковник.
– Похоже, мы начинаем понимать друг друга! – усмехнулся Сарматов, взваливая раненого на плечи. – В путь, мужики!
И снова тяжелое дыхание, хрип усталых людей, стоны американца, а из «зеленки» – громыхание взрывов и клекот боевых вертолетов, методично прочесывающих территорию.
Идти трудно. Тяжелые армейские ботинки периодически оскальзываются на мокрых от росы камнях. Влажный жаркий воздух забивает легкие, и дышать почти невозможно. Над головой вьются тучи каких-то мелких, больно жалящих мошек. Качается в такт шагам опрокинутый над хребтом узкий серп месяца. Где-то совсем рядом надрываются в истеричном вое шакалы. Их желто-зеленые глаза церковными свечами блуждают среди каменных завалов.
– Вот твари! – поежился Силин. – Верняк – наведут «духов»!
– Не психуй! – прохрипел Сарматов, склонившийся под тяжеленным, как племенной бык, американцем. – «Духи» пошли за нами всего с час назад.
– Свежо предание!.. – огрызнулся Силин.
– По шариату, они должны до наступления темноты похоронить