Группа первая, rh (+). Стабильное неравновесие (сборник). Александр Звягинцев

навесом грудятся черные пластиковые мешки с готовым к отправке кофе.

      – Девчонки, Скиф нарисовался! – завидев Сарматова, сообщила подругам студентка с копной рыжих волос на голове.

      – Не Скиф, а Сармат! – поправила ее другая.

      – Прямо Рембо! Класс! – воскликнула рыжая. – От него мужиком пахнет!

      – Тащусь! – растянула в гримасе полные губы белокурая студентка. – Рембо по-вологодски!.. От него казармой и тушенкой за километр несет.

      Вдруг совсем близко, разрывая тишину, раздается автоматная очередь.

      – Все в укрытие! – Сарматов показал студентам на щель у навеса, а сам бросился в ту сторону, откуда только что прогремела очередь.

      Навстречу ему из кустов вышел смущенный боец, держа в руках пеструю окровавленную птицу.

      – Вопросов нет, сержант! – выдохнул Сарматов, хватаясь за рацию. – Первый слушает… Прием…

      Выслушав сообщение, Сарматов коротко бросил в микрофон:

      – Сейчас буду!.. – И побежал к стоящему под навесом джипу. – На третий пикет! – прокричал он разомлевшему от жары бойцу-водителю.

      Мелькали кофейные деревья, какие-то убогие строения, покинутая, в псевдоромантическом стиле, гасиенда, от которой дорога уходила в сельву. Скоро ее перегородил шлагбаум; у него стояли двое бойцов с «АК-74». Один из них был Силин.

      – Надеюсь, по-русски с ними не разговаривали? – спросил его Сарматов.

      – Обижаешь, командир! – ответил тот с улыбкой. – Мы и понять-то не можем, кто это. То ли хиппи, то ли монахи – смех один!..

      Под навесом из широченных листьев расположился Бурлак и держал под прицелом людей с заросшими лицами, одетых в оборванные пропыленные сутаны.

      – Как вы оказались здесь, святые отцы? – спросил на ломаном испанском Сарматов.

      Высокий патер на таком же ломаном испанском смиренно ответил, теребя висящий на груди католический крест: