Ему вот так, как Антону, в этом плане повезло меньше. Верка ему досталась уже матерой и распутной. И еще упакованной родителями в квартиры, машины, тряпки и драгоценности. Поначалу его это очень радовало. Не стоило напрягаться, надрываться, тратить силы, средства на приобретение семейного гнезда. На то, чтобы это самое гнездо сделать побогаче и поуютнее. Все досталось просто так, свалилось в руки вместе с волнующе дрыгающей шикарными ногами красавицей Верой.
Она ведь и правда была красавицей. Высокой, с роскошной грудью, тонюсенькой талией, длинными ногами. Личико тоже было ничего. То, что не долепила природа, исправила пластика. Волосы густые, длинные, черные как смоль. Тряхнет, бывало, головкой, стрельнет черными глазищами, мастерски подведенными, и все – спекся Виталя. А что Верка вытворяла в постели на тот момент, казалось ему вообще высшим пилотажем. И устраивало все, и приводило в дикий восторг, и не отягощало до поры до времени. А потом…
А потом все повисло тяжелой ношей на шее.
И просторная квартира – которую жена зачастую забывала убирать, а домработницы у них не держались из-за ее характера – казалась тюремной камерой. Он ведь не мог ее продать, обменять, разделить, она целиком и полностью принадлежала Верке. Какая же от этого радость?!
И работа, монотонная, однообразная, приносящая неплохой заработок, но не дающая независимости, надоела до чертей.
И Верка…
Господи, как ему надоела Верка! С ее замороченными постельными кульбитами. С ее бесстыдной привычкой ходить по дому голышом. С ее проницательностью. Она же не просто догадывалась о каких-то его шалостях, она просто мысли его читала! Он иногда даже спать боялся, а ну как приснится что-нибудь запретное, а она уловит. Уловит, поймет, что он прячет на самом дне души своей, которая томилась от тоски и безысходности, и…
И выгонит его к чертовой матери! А куда он пойдет, куда? На улицу? В подворотню? Его ведь и со службы попрут тут же, потому что хозяин их конторы, Серега Хаустов, – друг и приятель его тестя, отца Верки.
Замкнутый круг просто какой-то получался, и выхода оттуда не виделось. Да и не очень-то хотелось искать выход, если уж быть до конца честным. Надоесть-то ему все надоело, но альтернативы-то не было. Не в работягах же в родном городишке век доживать и спать на скрипучем диване с швеей-мотористкой с соседнего предприятия.
Нет, это не для него. Ему такая вот жизнь нужна: упакованная. А что раздражение накопилось и надоедливым кажется все, так это пройдет. Это усталость, да еще нежелание спать с Веркой. Вот тут он, не кривя душой, скажет честно: опостылели ему ее циркулем распахнутые ноги. И грудь ее, бесстыдно целившаяся в него темными сосками, надоела тоже. Выход есть?
Выход всегда есть. Надо было срочно завести постоянную любовницу, что он и пытался сделать, и не один раз. Не понравились претендентки, ни одна не понравилась. То алчная до денег.