О паневропейской синергии неотступно размышлял Иоанн Павел II. Он признавал, что «на Западе мало кто, к сожалению, понимает Россию, ее проблемы и трудности» и не скрывал своего «скепсиса в отношении того, что Россия на пути обновления и реформ сможет чуть ли не автоматически опираться на Запад… западноевропейцев преследует дилемма – либо в полной мере осознать, что существует Большая Европа, и начать создавать континент, основанный на солидарности, сотрудничестве и диалоге, либо же появятся новые разделительные линии с угрозой новых опасных расколов» [Цит. по: НГ, 6.04.2005].
Однако такие бесспорные приоритеты в интеллектуальных кругах Европы автоматически еще не ведут к политической общности и требуют ясной и последовательной ориентации «власть имущих» элит ЕС на строительство Большой Европы совместно с Россией. Характерно, что именно британский политолог Ф. Кэмерон подтверждает перспективность такой ориентации. Он отмечает, что «те сферы, где ЕС и США будут продолжать действовать вместе как друзья и партнеры, сохранятся. Но возникают и сферы, где они станут соперничать. Это значит, что США перестанут быть главным объектом притяжения для ЕС; Европа свободнее пойдет на сотрудничество с другими стратегическими партнерами – например с Россией и Китаем, плюс Канадой, Индией и Японией… Европейский Союз должен искать других партнеров, которые разделяют его видение миропорядка и стремление действовать через международно-правовую систему» [2004, с. 73, 78].
Символично и то, что геостратегические выкладки Ф. Кэмерона – не последний довод, и в своем прогнозе он опирается на такой, с его точки зрения, более весомый и долгосрочный аргумент, как общность культурных приоритетов. «Можно утверждать, – пишет он, – что между между Россией и ЕС не меньше связей, чем между ЕС и США. В Америке трудно найти фигуры, равные Толстому, Пастернаку, Пушкину и Достоевскому, Чайковскому и Тургеневу» [Там же, с. 76].
Оценки британского автора – отнюдь не глас вопиющего. Кампания «Группа ИМА» провела репрезентативное исследование жителей Германии о России. Опрошено 1000 человек, сделано 50 экспертных интервью с представителями культурной элиты Германии, и выяснилось, что по критерию «культурный авторитет» немцы ставят Россию на первое место – впереди даже Франции (Германия – на третьем месте, далее США, Чехия, Польша) [НГ – Ex libris, 3.03.2003].
Если адекватно понятые интересы и ценности России «по гамбургскому счету» совпадают, то в этом – объективная предпосылка не ситуационнного, а стратегического партнерства. Х. Тиммерманн