– Каждый свой интерес понимает, – процитировал его Анатолий.
– Ну и жох, – сказал, сдаваясь, Потапов. – Ладно, хлопцы, поехали, а то тут машины не дождешься.
«Дефицитные люди» горохом посыпались в кузов. Открыв дверцу, Гошка сказал:
– Садитесь все вдоль бортов, а то еще повыпадаете, отвечай за вас.
Проехав с полкилометра по грейдеру, машина свернула вправо на едва заметную степную дорогу и остановилась. Анатолий вылез на подножку и сказал, не обращаясь ни к кому в отдельности:
– Сейчас заскочим в бригаду. Там подборщик с осени остался, захватить надо. Мы бегом.
– Валяйте, – махнул рукой Потапов.
Машина снова тронулась в путь. По этой дороге машины ходили обычно только два сезона в году: во время уборочной и во время посевной. В остальное время дорога была пуста. Справа и слева, колеблемая тихим ветром, пыльно-зеленая волновалась пшеница. Скоро шабашникам стало скучно, и они решили петь песни.
Когда б имел златые го-оры, —
начал Валентин, и все подхватили:
И ре-еки, полные вина…
Шабашники пели нестройно, каждый старался всех перекричать. Анатолий прислушался.
– Поют? – спросил он.
– Поют, – подтвердил Гошка.
Когда спидометр отсчитал двадцать километров, Гошка посмотрел на Анатолия:
– Пожалуй, хватит.
– Давай еще, – сказал Анатолий. – Что тебе, бензину жалко?
– Нет, хватит, – сказал Гошка.
Машина медленно взбиралась на большую гору, похожую на верховое седло. Шабашники, сидя вдоль бортов, пели. Валентин, покраснев от натуги, вытягивал шею, и его писклявый бабий голос выделялся среди всех остальных. Потапов одной рукой придерживал велосипед, который лежал посредине и подпрыгивал на ухабах. Вдруг мотор зачихал, захлопал, и машина остановилась, немного не доехав до вершины сопки. Гошка и Анатолий выскочили из кабины и открыли капот.
– Карбюратор, – сказал Гошка.
– Трамблер, – возразил Анатолий. – А ну-ка ты, – обратился он к Валентину, – у тебя силы много. Покрути ручку.
Валентин крутил до тех пор, пока не взмок от пота. Потом крутили все остальные.
– Придется толкать, – сказал Анатолий, забираясь в кузов. – Я буду командовать. Раз-два, взяли!
Шабашники облепили машину, как мухи горшок со сметаной.
– Еще – взяли!
У Валентина от напряжения вздулись на шее жилы, и конопатое лицо его омылось румянцем. Бригадир Потапов шел бочком, упираясь в кузов одной рукой, осторожно, словно боялся прилипнуть.
– Ты, начальник, не стесняйся, – сказал ему Анатолий, – здесь все свои. Вот видишь, сама идет, только толкай.
Подталкиваемая тридцатью шестью руками, машина медленно перевалила через гребень сопки и, быстро набирая скорость, покатилась под уклон.
– Стой, – устало махнул рукой Потапов. – Стой! – крикнул он, видя, что машина все удаляется.
– Стой! – заорали хором шабашники, и бабий голос Валентина снова перекрыл