В уголовном законодательстве ряда стран вопрос, связанный с определением круга предметов мошенничества, на протяжении длительного времени оставался проблемным. В конце XIX в. в германском и русском правоведении в качестве объектов имущественной сферы лица, подлежащей охране, были выделены:
1) право собственности;
2) имущественные права;
3) все то в имущественной сфере, посягая на что, преступник приобретает имущественную выгоду или причиняет имущественный ущерб.
Объект, обозначенный в п. 3, стал пониматься как «имущество в целом» (имущество вообще).
Если в германском праве мошенничество характеризовалось как непосредственное посягательство на объект (имущество в целом) и требовало в качестве обязательного признака наличия какого-либо телесного предмета, то французское уголовное законодательство к предметам мошенничества относило деньги, движимое имущество и разного рода документы имущественного характера. В течение длительного времени предмет мошенничества понимался как телесная движимая вещь. Значительно позже Уголовный кодекс Франции претерпел изменения, коснувшиеся мошенничества, и определил следующее: «…для наступления ответственности достаточно путем обманных уловок побудить лицо в ущерб себе или в ущерб другому лицу передать деньги, ценности или какое-либо имущество, оказать услугу или выдать какой-либо документ, содержащий обязательство или освобождение от обязательства» [4, с. 77–78]. Достаточно широко понятие «имущество» определялось как предмет мошенничества в английском уголовном праве, поскольку оно включало наряду с деньгами и иным имуществом (движимым и недвижимым) товарные знаки, авторские права, долги и другое «неосязаемое имущество» [4, с. 78].
В действующем уголовном законодательстве Республики Беларусь применение гражданско-правового понятия «имущество» к предмету мошенничества представляет некоторую сложность. Опираясь на изученную практику расследования и судебного рассмотрения дел о мошенничестве, автор приходит к выводу, что чаще всего предметом мошенничества (и иных видов хищения) являются