Ребров остановил машину у скромного особнячка, казавшегося под солнцем декорацией на театральной сцене.
– Вот и приехали, – повернулся он к Ирине, сидевшей рядом. – Кажется, здесь.
Они выбрались из машины и какое-то время просто стояли, пораженные тишиной, покоем и отсутствием страшных черных развалин, к которым так привыкли глаза в центре Нюрнберга.
– Как тихо и красиво, – вздохнула Ирина. – Как будто нет никакого трибунала, никаких нацистов, лагерей… Ничего.
Ребров подошел к калитке, позвонил. Через несколько томительных минут из дома вышел высокий худой мужчина в просторной вязаной кофте с длинными седыми волосами. Когда он, тяжело передвигая ноги, подошел к калитке, стало видно, что он уже совсем старик. Но горбоносое лицо с изрезанными морщинами щеками было значительно и по-своему красиво, словно на рисунке Дюрера.
– Чем обязан? – церемонно спросил он. В глазах его было знакомое беспокойство, с каким большинство немцев смотрело на своих победителей.
– Господин Гланц? – подчеркнуто вежливо осведомился Ребров.
– Совершенно точно.
– Мы – журналисты, аккредитованные на процессе.
– Американцы? – спросил Гланц, внимательно оглядев Реброва и задержав взгляд на Ирине.
– Нет. Мы из Франции.
– Вот как. Из Франции… А чем я могу быть вам интересен, господа?
– Господин Гланц, многие люди считают Адольфа Гитлера вашим учеником и последователем…
Гланц покачал головой. Было непонятно, соглашается он или протестует.
– Нам бы хотелось узнать ваше мнение о том, что произошло с немцами и Германией?
– Давно уже никого не интересовало мое мнение о немцах и Германии, – словно разговаривая сам с собой, пробормотал Гланц. – А зачем это вам?
– Нам кажется, сейчас очень важно разобраться во всем, что произошло с Германией и немцами. И возможно ли повторение?
– Ну, если вам угодно… Хотя, как вы понимаете, этот разговор не доставит мне удовольствия. Но вы – победители сегодня…
Старик открыл калитку и пригласил Реброва и Ирину в дом.
Он провел их в типичный кабинет книжного человека – массивный письменный стол у окна, прикрытого тяжелыми шторами, стены плотно увешаны старинными картинами и оружием. Гланц сел в кресло с высокой прямой спинкой, Ирина и Денис устроились на громоздком и неудобном диване.
– Простите, мне нечем вас угостить, – развел руками старик. – Итак, с чего начнем?
– Видимо, с вашего знакомства с Адольфом Гитлером, – предложил Ребров, раскрыв блокнот.
– Ну, конечно… Но он не был тогда тем Гитлером, которого сегодня знает весь мир. Он был совсем молод, придавлен бедностью, даже нищетой, но его очень интересовала история, вернее, мир древних германцев, их верований, законов…
– Простите, а почему он пришел