Когда Ребров подбежал к машине, он увидел, что правая дверца распахнута, а шофер, сержант Советской армии, лежит головой на руле.
– Живой? – спросил Ребров, осторожно откидывая тело на спинку сиденья.
Сержант застонал.
– Кто стрелял? Кто это был?
– Американец, – еле слышно прошептал сержант. – Форма американская…
От отеля к автомобилю, рядом с которым стреляли, уже неслась американская военная полиция. Когда они подбежали, сержант был уже мертв.
– Американцы звонят, извиняются, – сказал Руденко, положив трубку телефона. Он обвел взглядом присутствующих. На утреннее совещание в кабинете Руденко, едва успевавшего отвечать на звонки, были приглашены Покровский, Зоря, Александров, Филин и Ребров, как непосредственный свидетель происшедшего.
– Не верят они, что это мог сделать американец, – разводит руками Руденко. – Говорят, что ваш сотрудник ошибся или не расслышал… Товарищ Ребров, так ты точно расслышал, что сказал сержант?
– Точно. Ошибиться я не мог, – Ребров встал, чтобы его ответ звучал как можно убедительнее, по-официальному.
– Да ты сиди, – махнул рукой Руденко.
– Но, товарищ генерал, – вмешался Филин, с которым Ребров поздно ночью обсуждал ситуацию. – Это не значит, что это был именно американский военнослужащий. На кой им это нужно?
– То есть?
– Это мог быть немец, раздобывший американскую форму. Кстати, убежал-то именно в сторону развалин, где раньше работали военнопленные… Это мог быть один из них.
– Мог-то он мог, да поди теперь разбери… Главное, на кой ему это было нужно?
– Все говорят, что это было покушение на вас, Роман Андреевич. Журналисты уже передали эту версию в газеты… – вмешался Покровский. – А покушение на вас, главного обвинителя от СССР, это уже очень серьезно. И очень многим на руку.
– Многим – это не разговор, – отрезал Руденко. – Кому именно? Что я Москве докладывать буду? И главное – как это может отразиться на процессе? Вот что меня тревожит.
– Ну, давайте еще раз подумаем, что же именно произошло. С самого начала, – спокойно сказал Филин. – Стрелять именно в сержанта Бубнова – кому это нужно? Какой тут смысл?… Можно допустить, что стреляли просто в члена советской делегации – неважно в кого. Просто из слепой ненависти к русским. Но тогда зачем это делать прямо у «Гранд-отеля» и именно во время приема по поводу начала процесса?.. Скорее всего, рассчитывали, что в машине находился кто-то, кроме шофера. А нападавший просто не разобрался в темноте и спешке, что в ней никого нет… Вы этой машиной часто пользуетесь, Роман Андреевич?
– Несколько раз ездил.
– Значит, вариант покушения именно на вас в принципе реален…
– Да все тут ясно, – рубанул воздух ладонью Покровский. – Покушались именно на Романа Андреевича. А смысл очень простой – прервать работу трибунала или вовсе сорвать ее!
– Могли рассчитывать поссорить делегации, – вступил в разговор Александров. – Главный советский обвинитель убит