Однако вскоре сын Владимира Мономаха Мстислав изгнал посадников Олега, сам Гориславич бежал в Рязань, но и оттуда вскоре ушел в страхе перед Мстиславом. В 1097 году по решению Любечского съезда часть вотчины Святослава Ярославича была разделена между Олегом, Давидом и Ярославом[73]. Что при этом досталось Олегу Святославичу, летопись умалчивает, и, как развивались дальнейшие события вплоть до 1113 года, тоже неизвестно. В. Н. Татищев отметил, что в 1113 году Олег Святославич владел и Тмутараканской землей[74]. Приведенные историком сведения чрезвычайно интересны, хотя они отсутствуют в дошедших до нас источниках. Можно предположить, что на какое-то время Олег возвращается в Тмутаракань, однако его правление там было недолгим. В 1115 году он умирает в Чернигове[75].
Итак, Олег Святославич вовсе не отрицательный герой «Слова». Его действия и поступки находили объяснения и поддержку летописцев. Так, рассказывая о взятии Мурома, летописец сообщает: «Олег же надѣяся на правду свою, яко правъ бѣ в семь, и поиде к граду с вои… и бысть брань люта… Олег же вниде в городъ, и прияша и горожане»[76].
Оправдывает князя и автор «Слова», с большим уважением относясь ко всему роду Ольговичей: «…Игоря, сына Святъславля, внука Ольгова» (в данном случае подчеркнутыродословные связи героя поэмы), в других фрагментах «Слова» Ольговичи имеют титул «храбрый»: «Ольговичи, храбрыи князи». «Дремлет въ полѣ Ольгово хороброе гнѣздо» и т.д.
Симпатии автора «Слова» заметны и в насмешливом отношении к Владимиру Мономаху, отнявшему у Олега черниговский стол. Когда Олег «ступает въ златъ стремень въ градѣ Тьмутороканѣ. Тои же звонъ слыша давныи великыи Ярославь, а сын Всеволожь Владимиръ по вся утра уши закладаше въ Черниговѣ».
Как считает А. Н. Робинсон, «автор не случайно предварил этот контекст указанием на различие времен Ярослава и его внуков (Олега с Мономахом): «…минула лѣта Ярославля, были плъцы… Ольга Святъславлича». Но вслед за этим получалось, что Ярослав (умер в 1054 году) мог слышать звон золотого стремени внука только из мира потустороннего. Это естественно, такова была идеологическая реалия, отвечавшая культу предков, который существовал у князей до конца XIII века»[77]. Автор «Слова» давал понять Ольговичам, «что их предок, тот же Ярослав, был удовлетворен подвигом Олега, восстановившего его завещание»[78]. Мономах понимал, что нарушил завет деда жить князьям между собой в мире. Ведь это к