Рине казалось что в пробудившемся вулкане страстной любви Валька олицетворял собой всю накопившуюся сексуальную энергию всего военно-морского флота, которая накапивалась во всех моряках личного состава. Эта энергия копилась в тех кто нес службу в дальних походах, кто томился на круглосуточных вахтах. Сама Рина, отдавшись ему, олицетворяла всю силу той непробужденной страсти все девушек Советского Союза, которые уткнувшись в свои подушки, залитые горькими девичьими слезами, мечтали и думали о них крепких, сильных и здоровых, которых эта безжалостная государственная машина отняла у них и швырнула туда на дальние морские просторы, вместо того, чтобы они могли бегать по лесам и лугам, валяться на сеновале, танцевать, тискать друг друга на студенческих партах, в рабочих раздевалках, целоваться, укрывшись за газетами. Но этого не было. А была суровая реальность и военная служба и каждому моряку по ночам все снилась любимая столица и девушка любимая во сне.
Они не чувствовали сколько времени прошло. Пока Рина не поняла, что пора и ей выполнять задание.
Крепко обнявшись, они присели на кровати и Рина стал расспрашивать его о том, что произошло в Росляково в тот роковой день его приезда.
– Валя ты должен мне рассказать все как было на самом деле. Потому, что дело принимает очень крутой оборот. Тебе к сожалению я всего рассказать не могу, но ты должен понимать, что тобой виденное имеет может быть очень важное для нашей родины значение.
– Да ты что Риночка. Ты же видишь. Что со мной сделали.
– Не все люди у нас такие безголовые. Ты бы мог нарисовать этот космический корабль?
– Конечно – сказал Валька – вот только нет карандашей и бумаги.
– Я все это принесла. – сказала Рина и вытащила из портфеля заранее приготовленные бумагу и карандаши.
Валя взял все это и усевшись поудобнее стал рисовать. Рина, влюбленными глазами смотрела как творит ее любимый художник.
– Как все таки несправедливо. Берут талантливых людей и бросают их сюда. Вместо того что бы дать возможность им творить свободно и творчески, – с горечью подумала она. – а за это время его всего обровняют, отобьют охоту и желание творчески действовать.
У нее на глазах навернулись слезы. Она отвернулась и ее взгляд упал на противоположную стенку. Она вся вздрогнула. Прямо на нее смотрела она сама в своей удивительной впечатляющей силе. Как будто она живая была высечена в стене. Была видна ее объемность и живость. Так мог нарисовать только настоящий художник, истинно влюбленный в свою идеальную модель.
– Валька какой ты талантливый – воскликнула она, тряхнув кольцами своих волос. – Как это прекрасно.
– Это я для своей творческой поддержки. Только любовь к тебе меня и укрепляет. Не то бы давно уже погорел.
– Как бы я хотела этот кусок стены взять себе на память.
– Вот станешь строителем, подпишешь подряд на ремонт гауптавахты и тога можешь