«Ты видел человека без места жительства? – приставал он к Даниле. – Смотри, ешкин кот! – тыкал он себя в грудь. – Стали мы заводы строить – и “трубачи” нарасхват! А я, между прочим, – грозил он пальцем, – самые высокие трубы кладу, таких мастеров на всю страну два или три. Где же мне, кочевнику, по-твоему, жить, если дело мое – труба? А ты, – довольно щурился Сил, – ешкин кот, тоже кочевник – сегодня здесь, завтра – там». И не замолкая, начинал новую удивительную историю про трубу, сложенную на этот раз в Запорожье, про тонкости своего уникального дела. «Давай, открывай кладовые, – сказал он, прощаясь в Хабаровске. – Построят завод, я тебе такую трубу поставлю, облака в профиль увидишь».
На двенадцатый день Данила добрался до Владивостока и на пароходе «Совет» поплыл из Находки через Татарский пролив к Магадану, представ перед начальником геологоразведывательного управления «Дальстроя» Цесаревским.
– Знайте, – сказал Цесаревский, рассматривая Данилу строгими черными глазами из-под густых, вразлет, бровей, – у вас в запасе лет пятнадцать, потом ничего не откроете, будете в кабинете сидеть. Поэтому жалеть себя не советую. – Он еще раз оглядел высокого, крепкого, лобастого, как и сам, черноволосого парня, застывшего на краешке стула, смешно выпрямив по-военному спину. Улыбнулся. – Там, куда вы едете, нужны знания, выносливость и ясная голова.
Данила, не мигая, смотрел на Цесаревского.
– Вам также следует знать, – продолжал тот, – что сейчас требуется золото, которое можно добывать быстро и дешево. Пока это основное – быстрое и дешевое золото.
Цесаревский вышел из-за стола и крепко пожал руку вытянувшемуся Даниле.
– Желаю успеха! И торопитесь, полевой сезон на носу. Вы уже потеряли много времени.
Он еще раз оглядел Данилу темным взглядом. Там, куда Цесаревский посылал этого парня, окончившего тот же институт, что и он, не было ничего, но жизнь трудно, коряво зацепилась за берег Золотой Реки. Появились крохотные домики, три на четыре, ставились палатки, строились бараки, возникали разведрайоны. Около четырех сотен людей уже населяли глухой край. Заработал отдел геологического управления, который пополнялся новым кадром. Но ничего похожего на сострадание или жалость не шевельнулось в Цесаревском. Не жалея себя, он не позволял себе жалеть и других и, всматриваясь в лицо Данилы, пытаясь прочесть его мысли, почувствовать его решимость, сам готов был оказаться на его месте.
Даниле повезло – на автобазе отыскалась уходящая на трассу машина. Последние триста километров он ехал на тракторных санях среди ящиков с тушенкой, палаток, сварочного агрегата и еще какой-то всячины, укрытой брезентом.
– Молодец, успел. – В натопленной палатке, заставленной вьючными ящиками, долговязый, заросший щетиной парень с острыми черными глазами протянул ему руку. – Послезавтра выступаем. Нам по рации передали, что ты выехал. Накормлю тебя, и поговорим. – Парень расшуровал примус, поставил сковородку, вывалив в нее две