– Са… са… мко нету. Нету…
– Как это? Что же с ним случилось?
– Взяли его… градские. Волост их ви… Взяли.
– Куда?
– На Не… покой…. Тудой, – показала бабка в сторону майдана и вдруг вся затряслась. – Ох, нету больше Самко, нету…
– Как это?
И тогда дрожащая, невнятно бормочущая старуха сложила обе руки в форме звериной пасти, клацнула ими раз и другой.
– Стрыгон его возьмет… Он сам…
Грот уже не слушал. Развернулся и побежал улочкой в сторону майдана. Еще не знал, как вырвать Самко из лап Стурмира, но уже гнал, оскальзываясь, по мокрым доскам улицы. Вылетел из-за поворота и…
Сперва ударил в него громовой хор криков и воплей. Потом – бегущая прочь толпа. Услышал рык, отдельные слова, проклятия.
– Пришла-а-а! По домам!
– Запирайте двери!
– Гром, спаса-а-ай!
– Стрибог! Стрибог! – кричал кто-то в толпе. Усатый человек в кожухе и меховой шапке. Масса бегущих людей, в сорочках, рубахах и куртках, в серых и бурых плащах подхватила Грота и кинула под стену; падая, он ударился головой о бревна так, что из щелей посыпалась глина. И тогда над городом, за неровной линией домов и крыш, он увидел пылающий, злой лик Халя.
Хотел подняться, стоптанный, но жители все мчались, убегали с майдана. Низкий, коренастый кмет в кожухе ткнул его плечом, бегущая женка с большими подвесками над ушами и в треугольном колпаке толкнула его с силой взрослого мужчины. Он отлетел в грязь, вскочил на ноги, прежде чем его успели растоптать кожаные башмаки, мелькающие вокруг, бьющие в мостки сапоги, лапти и босые ноги бегущих.
Наконец он поднялся, истоптанный, с ручейком крови, стекающим изо рта и носа. Спотыкаясь, двинулся на майдан. Миновал поворот, последних запоздавших беглецов от стрыгона, прошел вдоль ряда хат, из которых доносилось постукивание опускаемых засовов. Выскочил на майдан, окунувшись в кровавый свет Пустой Ночи, оперся о высокий журавль, тяжело дыша.
Он опоздал. Увидел ряд столбов, из которых лишь один был покрыт кровью. Кровью Самко, видимой на глине, на бревнах колодца, в густой грязи.
И в пасти чудовища! Стрыгон встал на задние лапы. В челюстях он сжимал плечо и левый бок юноши, протыкая клыками худощавое тело. Не обращал внимания на Грота, но тот не оставил тварь в покое. Подскочил ближе, в крови, ткнул ему в глаза выхваченным из-под плаща Знаком.
– Ступай в бездну, помет Чернобога! Рожденный ложью Волоста ублюдок языческих лесов! Прочь! Прочь! Изгоняю тебя, стрыгон!
На такие слова чудовище развернулось. Грот увидел его буркала, похожие на два фонаря, его охватил первобытный запах леса, старой листвы, трухлявой древесины и смолы. Он ступил с воздетым Знаком и…
Стрыгон двинулся, не выпуская тела Самко из пасти. Инок крикнул, потому что, несмотря на всю его веру, волосы на голове встали дыбом.
Но