– Звоните «залётным», назначайте встречу на завтра, часов на семь вечера. Я буду ждать их здесь! – и Пахом ткнул пальцем в крестик на плане.
Второй звонок по номеру, найденному в своей милицейской записной книжке, Пахом сделал из личного кабинета. На дверях пахомовского кабинета висела красивая медная табличка, надпись на которой уведомляла посетителей, что владелец данного кабинета не кто иной, как «Начальник службы безопасности Пахомов В.С.».
Устроившись удобно в высоком кожаном кресле, Пахом набрал полузабытый телефонный номер.
– Алло! Виолетта Павловна? Доброго здоровьица. Как жизнь половая? Как бизнес?
– Чего это ты, волчара, моим бизнесом интересуешься? – неласково спросил его женский голос с приятной хрипотцой. – Тебя из «ментовки» поганой метлой вычистили, а ты всё не успокоишься!
– Об этом, лапушка, мы поговорим с тобой попозже, когда ты придёшь ко мне на шёлковые простыни.
– Что бы я…! Я к тебе…! Да ни за какие деньги! – взвыла невидимая собеседница.
– Поспорим? – усмехнулся Пахом и назвал сумму.
Возникла затяжная пауза, во время которой Пахом хлебнул нарзана прямо из горлышка открытой бутылки.
– Я подумаю, – ответил женский голос из телефонной трубки. – Но ведь ты не за этим звонишь? Я ведь тебя, Пахом, хорошо знаю.
– Вот что мне в тебе, Виолетта, нравится – так это редкое сочетание ума и красоты, и если бы не твоё распутство, я бы к тебе сам посватался!
– Льстец кривоногий! Не тебе меня воспитывать. Говори, чего надо.
– Любви, Виолетта! Большой, и по возможности чистой любви, причём в двух экземплярах. Гости у меня завтра будут, так что ты мне двух своих девочек часикам к двенадцати подгони. Да не шалав вокзальных, а чтобы девочки были с понятием, разговор могли поддержать, ну и во всех других отношениях приятными были.
– Много просишь. Ну да ладно. Есть у меня парочку интеллектуалок с сексуальным уклоном. Работают, правда, без фантазии, по трафарету, но языком молоть горазды.
– Вот и ладненько. Пусть подъедут за город к фазенде Харьковского.
– Харьковского? Мои девочки ещё так высоко не залетали! Неужто Захар Маркович сподобился?
– Причём здесь Захар Маркович? Я же тебе говорю, гости у меня.
– Поняла. Для себя заказывать будешь?
– Я же тебе, Виолетта, не изменяю!
– Ладно, праведник, тебе видней. А то есть у меня девочка-персик, из молодых да ранних, всё при ней, и в любви большая выдумщица. Последнее время «папики» толстопузые её только и заказывают.
– Не искушай!
– Ладно, не буду. Слушай, Пахом… а что, простыни у тебя правда шёлковые?
На следующий день, в обед, Пахом встречал дорогих гостей. Кислицын прислал оперов не самых умных, но верных и умеющих держать язык за зубами. Это были два Шурика – Саша Манкин и Саша Карогод.
Манкин и Карогод были