Аристотель (384–322 до н. э.) в «Политике» также рассмотрел вопрос о социальном неравенстве (см.: [Аристотель, 1983]). Он писал, что ныне во всех государствах есть три элемента: один класс – очень богат; другой – очень беден; третий же – средний. Этот третий – наилучший, поскольку его члены по условиям жизни наиболее готовы следовать рациональному принципу. Богачи же и бедняки встречают трудности в следовании этому принципу. Именно из бедняков и богачей одни вырастают преступниками, а другие – мошенниками.
Реалистически размышляя о стабильности государства, Аристотель отмечал, что необходимо думать о бедных, «ибо у государства, где множество бедняков исключено из управления, неизбежно будет много врагов». Ведь «бедность порождает бунт и преступления», там, где нет среднего класса и бедных огромное большинство, возникают осложнения и государство обречено на гибель. Аристотель выступал как против власти бедняков, лишенных собственности, так и против эгоистического правления богатой плутократии («олигархии»). Лучшее общество формируется из среднего класса, и государство, где этот класс многочисленнее и сильнее, чем оба других вместе взятых, управляется лучше всего, ибо обеспечено общественное равновесие.
Взгляды Аристотеля на собственность развивались в прямом споре с Платоном, которому он приписывал защиту общественной собственности. Однако Платон ничего подобного не писал – в его «Республике» земледельцы и ремесленники живут в системе частной собственности, и только правящий класс лишен любых средств производства, потребляя плоды земледелия и ремесла, и ведет аскетическую, но благородную жизнь. По мнению Платона, частная собственность разрушила бы единство правящей элиты и ее преданность государству, потому он запрещает ее для правителей.
Аристотель не считал, что частная собственность вредит моральному совершенству, доказывая это четырьмя соображениями:
1) «когда у людей есть личные интересы, они не ропщут один на другого, а заняты каждый своим делом, и прогресс ускоряется»;
2) обладание чем-то доставляет удовольствие, «ибо все, или почти все, любят деньги и другие подобные вещи». Аристотель резко отделяет такую любовь к собственности от эгоизма и мелочности, рассматривая ее с точки зрения самореализации и самоуважения;
3) щедрость. При общественной собственности никто не может быть щедрым и великодушным, так как ни у кого ничего нет. В системе частной собственности богатство и неравенство «дают возможность проявлять щедрость и милосердие»;
4) видимо, идея частной собственности глубоко укоренилась в душе человека, если существует так долго – «нельзя пренебрегать опытом веков». Что до строя с общественной собственностью, то «если б он был хорош, то за столько лет примеры его были бы известны».
Аристотель знает о бедах, сопутствующих системе частной собственности, но считает, что они «вызваны совсем другой причиной