Да копытами стучите,
Как о сталь стучит коваль!
Чтоб взглянув на эти скачки
С поднебесной водокачки,
Ахнул князь кромешной мглы
Восхищённо:
«Вот козлы!»
Борис МИХИН
Внебрановые диалоги
Тайна косточкой разможженной:
свиста нет в любой свистульке;
содержание, отсутствуя,
привлекает невозможностью.
Разбивая чьи-то ценности,
попиваю пиво в баре
с кем-то на соседней бране1.
Кто приносит людям серости
в мусорном ведре стабильности?
И трамвай обидной прочности
все мои увозит прочести,
невзирая на лабильное.
Богатея подзатыльником
бабки-мудрости стремительной,
баиньки иду смирительно,
сонно споря с собутыльником.
Владимир БОЯРИНОВ
В краю родимом
Лев Платонович Карсавин
Абсолютом мысли славен.
«Тварь, – Карсавин говорит, —
Ничего не сотворит.
Тварь, страдающая свинством,
Тем опасна, что она
Совершенным всеединством
В мире будет спасена».
Мне такие рыла снятся,
Что в кошмарном сне кричу.
С ними воссоединяться
Абсолютно не хочу.
Я хочу общаться с другом!
Я к друзьям своим пришёл!
Пусть вплывает солнце стругом
И садится к нам за стол!
И тогда в краю родимом,
Солнечном и всеедином,
Никакая в мире тварь
Не нагадит на алтарь!
Борис МИХИН
Хватило
Нет, не жалуюсь, что смертен,
что подвержен и не властен,
мне хватило жизни всласть и
трогать в море мокрый ветер.
В сутолоке непростого,
в череде разоблачений,
встречным, помидоркой черри,
спичкой на костре восторга.
Существуют ли секреты,
что там с данными условий —
я не знаю, солью в соло
и крестом в Потом окрестном.
Дали, и не расплатился —
цвет, в который я раскрашен.
Ничего не отыскавши,
мне хватило.
Мне хватило.
Владимир БОЯРИНОВ
Сказочка о сером волке
«Не единым хлебом живы», —
Говорится неспроста,
Но выматывают жилы
Суета и маета.
Если все про это помнят,
Но хотят скорей забыть,
Значит: волка ноги кормят?
Значит: вместе будем выть?
О скоромности греховной
Что-то серые молчат —
Уж не пищей ли духовной
Стали пестовать волчат?
Как достанут с верхней полки,
Как прочтут в кругу родни
Сказочку