– Натуральный! Шикарно!
– А ещё курица…
– Я её позже отведаю, на обед. Обожаю холодную курятину. А сейчас кисель с пирогом. Ой, как же всё вкусно, – восторженно облизала кончики пальцев Александрина, отправив в рот последний кусочек пирога. – Спасибо тебе преогромное!
– Выздоравливай, – глянул на молодую женщину Виталий, не сумев сдержать пылкость во взгляде.
– Теперь обязательно.
– Я завтра снова приду.
– Ну, что ты! Зачем? У тебя и с отцом забот хватает.
– Только скажи, когда лучше, – не обратив внимания на отказ, произнёс Виталий, незаметно для себя окончательно перейдя на «ты» в обращении к Александрине, – в первой половине дня или во второй. А то вдруг я помешаю родным.
– Знаешь, – уселась поудобнее Александрина, приподняв подушку к спинке кровати, – а ведь у меня нет никаких родственников, кроме Ларисы. Правда её родители могут прийти, вот и всё.
– А твои родители?
– Мои, – подавила вздох молодая женщина, – умерли, практически, одновременно, когда мне исполнилось четыре. Они отправились в числе первых ликвидаторов на Чернобыльскую атомную станцию, сразу после аварии. И потом… болезнь забрала обоих одного за другим. Меня воспитывали дед с бабулей – родители отца. Дедушка начал заболевать, мне ещё года не было. Сперва как-то странно повёл себя мизинец на левой руке. Словно онемел.
– А у папы так было со всеми пальцами на обеих руках.
– Потом и у деда также было. Затем изменилась походка. Бабушка говорила, что со стороны казалось, будто у него колено на шарнире. Дед не просто переставлял ногу, а как бы хлопал ступнёй об землю.
– Ну, точно так и у отца, – подхватил Виталий.
– Он ходил сначала с палочкой, потом на костылях, – рассказывала Александрина, соображая, как ей поделикатнее довести до сведения парня, каким образом будет изменяться физическое состояние отца в самое ближайшее время. – Затем руки настолько ослабли, что он не в силах был удерживать и переставлять костыли.
– То же самое и с папой, – обречённо проговорил парень. – Он уже ходунки не может переставлять. И мне приходится почти тащить его на себе, – горько добавил Виталий. – Наверное, скоро и к тёте не сможем приезжать. Она хотя и на первом этаже, но для отца и те восемь ступеней непреодолимое препятствие.
– После ухода родителей, бабушка решила перебраться со мной и с дедом в город, – продолжила молодая женщина, решив пока не развивать тяжёлую тему физического истощения больного постэнцефалитным паркинсонизмом. – Мы ведь жили тогда в Боровом. А деду нужно было обследоваться. Каждый раз не наездишься в город.
– Да уж, далековато. Шестьдесят километров или около того?
– Так и есть, – кивнула Александрина. – Продали дом, купили двухкомнатную квартиру. Нашими соседями по площадке оказалась семья Ларисы: она сама, её родители и бабушка. Практически сразу мы стали с ними одной семьёй. Ларисина бабушка