Затонувший гобой: Антология английской, французской и бельгийской поэзии XVIII, XIX и XX веков. Евгений Юрьевич Шешин

где Лоза сплелася с Розой тёмной.

      Амур я или Феб?… Люзиньян иль Бирон?

      И на моём челе – лобзанье Королевы.

      Я в Гроте видел сны… в волнах плескались девы.

      Я дважды переплыл победно Ахерон.

      Едва касаясь струн, я лирою Орфея

      И вздохи воскрешал Святой, и крики Феи.

Из цикла Химеры / Les Chimères,

Michel Lévy frères, 1856, p. 291

      Миртó

      Волшбою ли твоей, Миртó, я вновь влеком —

      К тем тысячам огней – на Позилипп высокий!

      Там лик пресветлый твой забрезжил на Востоке,

      И в золоте кудрей синеет гроздь тайком.

      Сверкнувших вдруг очей приветный взгляд знаком,

      И кубок знаю твой – пьянящий, крутобокий:

      К Иакху, павши ниц, взывал я, одинокий, —

      Эллады древа став – твой, Муза, сын – ростком.

      Я знаю, отчего вулкан вон там вздымился:

      Его летучею коснулась ты стопой,

      И тотчас пеплом горизонт покрылся.

      Поверг во прах весь пантеон скудельный твой

      Норманнов дукс8, но лавр Певца9 златой

      С Гортензией навек чрез Мирт соединился!10

Op.cit., p. 292

      Гор

      Потряс вселенную трус велий Кнефа-змия11:

      Вспылал былой огонь впослед сего

      В очах зеленых матери его…

      И в гневе крикнула Осирису: «Блудныя

      Угасли страсти – мёртв – уж ледяные

      Ветра повеяли во тьму из уст того,

      Кто богом был подземья самого,

      Чьё царство там, где воют зимы злые.

      Орел уж пролетел. Я слышу новый зов.

      Кибелы для него надела я покров…

      Грядет Осириса возлюбленное чадо!»

      И отплыла на ракушке златой.

      Нам образ милый доносил прибой.

      Под радугой Ирис – небесных стогны градов.

Op.cit., p. 292—293

      Теофиль Готье / Théophile Gautier (1811— 1872)

      Тайные слияния

      Пантеистический мадригал

      Две глыбы мраморных фронтона

      В лазури грезили века:

      Их сны скользят по небосклону, —

      Над морем, – словно облака.

      Слезинок двух об Афродите,

      Застывших в перламутре там —

      На дне морском – не торопите,

      Внемлите смутным их словам.

      Времён последнего халифа

      Вблизи фонтана розы две,

      Насельницы Генералифы,

      О грозной спорили вдове.12

      В Венеции на колокольне

      Два ворковали голубка,

      Белы как снег, в гнезде привольно —

      На склоне майского денька.

      Но всё, что видим – исчезает.

      Всему приходит свой черед:

      Цвет никнет, птица улетает,

      Растает жемчуг, храм падёт.

      В природе каждая частица

      Уходит в тигель Бытия,

      Чтоб в новых формах воплотиться,

      Тебе покорных, Судия!

      Их медленны метаморфозы:

      Оживший