Услыхав слова супруги, Месройда радостно встрепенулся и ожил. Морщины на его челе разгладились, в глазах опять появился живой блеск. «После этого он сначала позвал к себе пришедших из Коннахта.
– Я был в большом затруднении и долго колебался, – сказал он им. – Но вот принял решение. Отдаю моего пса Айлилю и Медб. Пусть приходят они торжественно за ним сами, чтобы увести с собой. Будут им угощение и напитки обильные, и они получат пса. Добро пожаловать!
Довольны остались коннахтские послы этим ответом. Тогда он отправился к пришедшим из Улада и сказал им:
– После долгих колебаний я принял решение отдать пса Конхобару. Да будет он горд этим! Пусть знатнейшие из уладов приходят за псом. Будут им дары и добрый приём от меня.
Довольны остались уладские послы.
Один и то же день назначил Мак-Дато и уладам, и коннахтам, чтобы пришли за псом. И никто не пропустил этого дня. Воины двух королевств Ирландии явились в одно и то же время к воротам замка Мак-Дато. Он сам вышел навстречу и приветствовал их».
Радушный хозяин пригласил всех в пиршественную залу, где во всю длину тянулся стол, щедро уставленный вкусной снедью. А посредине стола аппетитной горой возвышался зажаренный кабан-великан, вскормленный молоком шестидесяти коров. Его украшали разложенные вокруг сорок зажаренных быков.
Но не было на лицах гостей, садившихся за стол, обычной в таких случаях радости, недобрым оком поглядывали они друг на друга. Потому что между многими из них не раз случались кровавые стычки, и их души разъедала многолетняя вражда.
– Даю слово, – промолвил Мак-Дато, – такого угощения вы не сыщете во всём Лагене.
– Добрый кабан, – подхватил король Конхобар.
– Поистине добрый, – отозвался король Айлиль. – Но кто его будет делить?
И тут, как всегда, вмешался Брикриу Злокозненный, чей ядовитый язык везде сеял раздор и вражду.
– Нет ничего проще! – воскликнул он. – Тут собрались славнейшие воины Ирландии, и каждый из них должен получить свою долю, согласно его подвигам и победам. А делить должен самый доблестный воин, которому нет равных в сражениях.
На том и порешили.
Много было охочих делить кабана, но каждый из них был пристыжен кем-нибудь из своих врагов. Собравшиеся на пир долго бесчестили друг друга, вспоминая бесчисленные стычки и сражения. Ведь уже не одну сотню лет длилась вражда между Коннахтом и Уладом. Всё яростнее становилась перепалка за столом, всё громче звучали взаимные упрёки и издевательские насмешки. И всё беспокойнее вёл себя виновник пира Айльбе, присутствовавший здесь. Он стал нервно перебирать лапами, часто дышать и поскуливать. В его тёмных глазах читались недоумение и тревога.
Но вот выше всех других поднял своё оружие Кет, сын Матаха из Коннахта. С ножом в руках он подсел к кабану и громко воскликнул:
– Кто из мужей Ирландии оспорит моё право делить кабана?
Шум в зале постепенно стих. Все молчали. Наконец, понукаемые Конхобаром, стали вставать уладские воины, чтобы оспорить заявленное право Кета. Однако, получив от него отповедь, пристыженно садились.
И