Чёрный Янгар. Карина Демина

ручья. Достал сумку с травами и кисет, в котором хранил тонкие иглы да шелковые нити.

      Мальчик часто себя ранил.

      – Тем более если хитрее. – Кейсо присел рядом. – Надо это тебе было?

      Молчит, упрямец.

      Всегда был с норовом, и год от года ладить с Янгаром становилось все сложней. И бывало так, что Кейсо всерьез подумывал о том, чтобы уйти, да всякий раз останавливался – он успел привязаться к мальчику. Да и тот Кейсо любил, так, как умел.

      Не его вина, что Янгхаара Каапо любить не учили.

      А может, и к лучшему, что не учили, не так болеть будет, когда узнает про жену. И стоило подумать о ней, как Янгар спросил:

      – Аану…

      – Ее нет. Пей.

      Янгар мотнул головой и попытался оттолкнуть руку.

      – Не дури. – Сунув горлышко фляги меж стиснутых губ, Кейсо велел: – Пей.

      Во фляге был бальзам на семи десятках трав, горький, едкий, оставляющий мерзкое послевкусие, но весьма полезный.

      – Воняет, – пожаловался Янгар, пытаясь отдышаться. Воздух выходил со свистом, тяжело, но на губах не было кровавых пузырей, что радовало.

      – Зато помогает. – Кейсо отложил флягу.

      Костерок уже разгорелся, и вода закипела. В седельной сумке нашлась запасная рубаха, которую Кейсо деловито разрывал на полосы. Он знал, что мальчик ждет рассказа, но медлил.

      – Аану? – Янгар облизал губы.

      На лбу его выступила испарина. Но, невзирая на боль, Янгар сел и, схватив Кейсо за руку, повторил вопрос:

      – Что с ней?

      – Мертва. – И Кейсо, попросив у богов прощения за ложь, которая во благо, сказал: – Она была мертва, когда ты появился. Сломала шею. Неудачное падение, несчастный случай… это бывает.

      Янгар не шелохнулся и руку не отпустил. Сжал крепче.

      – Я похоронил ее там.

      – А медведь?

      – Он ушел.

      Поверит ли? Поверил.

      Вымотался. И держится на одном упрямстве, потому и не задает больше опасных вопросов. И ладно. Девочку, конечно, жаль, но у этого упрямца хватит дури вернуться к оврагу. И попасть под удар. Ерхо Ину только рад будет.

      Янгар позволил себя уложить. И лежал тихо, когда Кейсо ощупывал ребра – два явно были сломаны и еще несколько треснули. Янгар не шелохнулся и когда длинная игла, прокаленная над пламенем, пробила кожу. Раны от медвежьих когтей были неглубоки, но длинны, и шить пришлось много. А поверх швов Кейсо накладывал аулерскую белую мазь, жгучую, как пламя, и подобно пламени заразу выжигающую.