Шут запрыгал на четвереньках и залаял, как настоящая псина. Хохот царя смешался со смехом присутствующих.
Шут подбежал ко мне и, по-собачьи скуля, сказал:
– О, достойный Соломон Бахтеци! Предскажи собачье счастье. В какой пустыне судьба мне подарит красивую сучку?
Хохот в трапезной усилился, и царь по-прежнему смеялся громче всех.
Из сказанного я понял, что шут был до мелочей посвящён во все подробности нашего путешествия. Я знал, что шуты многих правителей пользуются большим доверием, и этот тоже не составлял исключения.
– Не твоё собачье дело, – сказал, не то серьёзно, не то шутливо, царь, – сунь свой хвост между ног и укороти язык.
Шут всем на потеху поступил именно так.
– Что-то не получается, – ответил он и высунул язык, – то ли хвост у меня дурной, то ли язык хвоста не слушается.
Присутствующие опять разразились хохотом.
Шут подбежал ко мне и принялся разглядывать почти в упор с глупой щербатой улыбкой. Не выдержав его взгляда, я отвернулся.
– Я знаю, почему ты стесняешься, – произнёс Шанпоч громко, – тебе наш царь собственноручно сделал обрезание.
Сказав это, он начал деланно-громко смеяться, а за ним загоготали остальные. Шут вытащил кончик хвоста между ног и жестом изобразил момент обрезания. От этого хохот ещё более усилился, я же почувствовал себя неловко.
– Ну, ты, пёс щербатый! Небось, завидуешь? У тебя у самого уже обрезывать нечего? – парировал за меня царь.
– Ой, ты прав, повелитель, и в правду, нечего, – шут решил подыграть царю и ухватился за низ живота.
Все уже достаточно выпили, и потому непристойные шутки Шанпоча вызывали бурный восторг. Виночерпии без устали подливали вина, и гости быстро опорожняли кубки. Я пил наравне со всеми и вскоре захмелел.
– Где ты был сегодня днём? – поинтересовался Мецн.
– Разгуливал по городу.
– Ну и как? Понравилось?
– Да, мой царь. Я впервые увидел великолепные храмы Богов Олимпа.
– Много Богов? Хорошо это или плохо? Например, в вашем городе один главный храм и на всех один Бог, – задумчиво произнёс Тигран.
– А я думаю – это даже лучше, когда есть выбор, – философски заметил я.
– Не уверен, – задумчиво сказал царь, – народу вредно выбирать. Он должен поклоняться тому, на кого укажет правитель.
Я понял, что мы опять начинаем дискуссию теологического свойства, но тут царь сам поменял тему разговора:
– Что ты ещё успел увидеть в этом городе?
– Очень странную ограду. Такую безвкусицу не делают в Иерусалиме. Без единого узора, с толстыми железными прутьями, заостренными на конце.
– Ты слыхал, Шанпоч? – с тревогой произнёс царь.
– Уж не глухой, – ответил шут, который, вдруг, откуда-то очутился рядом с нами, – пускай новый лекарь сегодня