Возможно, эта история и вправду повлияла на нравственность Михайловичей: один из них заключит морганатический брак, а трое будут иметь постоянных любовниц.
Александру Михайловичу княгиня Юрьевская понравилась. Поэтому он и описывает ее совсем не так, как другие. Никаких дурных манер или отсутствия воспитания. Скорее наоборот: «Княгиня Юрьевская любезно отвечала на вежливые поклоны великих княгинь и князей», «мне понравилось выражение ее грустного лица и лучистое сияние, идущее от светлых волос». Она явно нервничает, стесняется. Невольно проникаешься сочувствием к молодой женщине, живущей с любимым человеком в атмосфере всеобщей ненависти и презрения. «Ей, конечно, удалось бы покорить сердца всех мужчин, но за ними следили женщины, и всякая ее попытка принять участие в общем разговоре встречалась вежливым, холодным молчанием»[11].
Очень далеко от описания того же Победоносцева: «Красоты в ней не нахожу… Когда она говорит, неприятно слушать. Говорит, едва двигая губами, будто механическая кукла, носовым, глухим, разбитым голосом. Голос этот на меня очень неприятно действовал – он просто противный, отвратительный. Если б возле меня жила в доме особа, так говорящая, я чувствовал бы себя неловко… Не видно, чтоб она держала себя скромно и сдержанно. Она постоянно вмешивалась – в послеобеденном кружке – в разговор, выпуская резкие замечания и отзывы…»[12].
Можно, конечно, сказать: на вкус и цвет, мол, товарища нет. Но дело тут не во вкусе. И даже не в цвете лица княгини Юрьевской – единственном, кстати сказать, что Победоносцев в ней одобрил. Для Победоносцева молодая жена царя – прежде всего политический противник. Он считает, что именно она влияет на Александра II в либеральном духе. Так что впечатления 14-летнего Александра Михайловича – нейтрального наблюдателя, далекого от политики и вообще от двора, – вызывают больше доверия. Вот и вернемся к его воспоминаниям.
«На обратном пути из Зимнего Дворца мы были свидетелями новой ссоры между родителями:
– Что бы ты ни говорил, – заявила моя мать, – я никогда не признаю эту авантюристку. Я ее ненавижу! Она – достойна презрения. Как смеет она в присутствии всей императорской семьи называть Сашей твоего брата.
Отец вздохнул и в отчаянии покачал головой.
– Ты не хочешь понять до сих пор, моя дорогая, – ответил он кротко, – хороша ли она или плоха, но она замужем за государем. С каких пор запрещено женам называть уменьшительным именем своего законного мужа в присутствии других? Разве ты называешь меня “ваше императорское высочество”?
– Как можно делать такие глупые сравнения! – сказала моя мать со слезами на глазах. – Я не разбила ничьей семьи. Я вышла за тебя замуж с согласия