Пока архиепископ читает мессу, новоиспеченная королева рассматривает толпу. Скоро она будет отвечать за этих и многих других своих подданных. Дяди напомнили ей обязанности королевы – ходатайствовать за осужденных преступников, просить у короля помилования, вести финансы королевства, обставлять королевские дворцы, устраивать выгодные браки для сыновей и дочерей баронов, давать советы королю в вопросах войны и мира – включая, как она поклялась, заключение мирного договора с Провансом. Может и править время от времени, когда Людовик будет отлучаться из королевства. И, если будет угодно Богу, она родит наследников французского трона, сыновей.
Под конец церемонии бароны снимают с нее и Людовика тяжелые короны, и архиепископ водружает на их место маленькие. Маргарита встает, и помещение словно сдвигается, когда все вокруг разом опускаются на колени и склоняют перед ней головы. Слезы оставляют дорожки на бледном ландшафте ее лица, но ей уже все равно. Это ее народ. Боже милостивый, помоги ей править достойно! Она думает о царице Савской, стремившейся к мудрости, искавшей ее, как света. Рядом Людовик поднимает скипетр и возглашает:
– Vive la reine!
– Vive la reine! – в унисон откликается толпа, поднимаясь на ноги. Вся знать – ее дяди, Раймунд Тулузский, граф Шампанский, братья Людовика и сотни прочих – склонились перед ней, кроме двоих: это Ингеборга Датская, первая жена Филиппа Августа, сложившая свои морщинистые губы в суровую улыбку, и рядом с ней Бланка, которая смотрит на церемонию пустыми глазами, но не преклоняет колен. Ну и пусть. Свекровь может не кланяться – пока, – но должна считаться с ней. Маргарита теперь – королева Франции.
Церемония закончилась, бароны погнали толпу за двери, где король будет раздавать милостыню. Подходит Бланка. Людовик торопливо спускается ей навстречу, Маргарите приходится плестись за ним. Мать целует его в губы, горячее, чем это могла бы сделать жена, а Маргариту удостаивает вялым рукопожатием:
– Вижу, ты уже переняла французский фасон.
– Белила ощущаются странно, но платье великолепно, – отвечает Маргарита. – Вы одобряете, королева-мать?
Бланка окидывает Маргариту оценивающим взглядом от короны до туфель и обратно. Ее глаза блестят, как холодное стекло, хотя губы широко улыбаются.
– Правильно говорят: нельзя скроить шелковый мешок из свиного уха. Для меня ты всегда будешь деревенской девкой.
Кровь бросается в лицо Маргарите, но Белая Королева словно ничего не замечает. Или так Маргарита наде-ется.
– А для меня вы всегда будете вдовствующей королевой, – отвечает она. – Хотя ваше правление закончилось, я надеюсь, что Людовик и я сможем положиться на ваш совет.
Взгляд