Грант ответил, что не читал ничего, кроме школьных учебников и Томаса Мора.
– Мора? Лорда-канцлера Генриха VIII?
– Да.
– Вам не показалось, что он немного пристрастен?
– Да он просто партийный идеолог, – вырвалось у Гранта, только теперь осознавшего, что же ему, в сущности, не понравилось, – это не записки государственного деятеля, а партийная листовка. Даже не листовка, а отчет, составленный на основании сплетен, собранных в людской. Вам что-нибудь известно о Ричарде III?
– Да ничего, кроме того, что он убил племянников и не сумел поменять государство на коня. И еще у него были два помощника, известные как Мышь и Кот.
– Что-что?
– Да вы помните этот стишок: «Есть король-горбун, есть пес-хвальбун, есть мышь и кот, чтобы жрать английский торт».
– Да-да, совсем выпало из памяти. А вам известно, что это значит?
– Понятия не имею. Я плохо знаю то время. А почему вы заинтересовались именно Ричардом III?
– Марта решила, что мне следует заняться каким-нибудь теоретическим расследованием, пока не под силу практическое. А так как я давно увлекаюсь разгадыванием характеров по лицам, она принесла мне фотографии людей, с которыми связаны неразгаданные тайны. Ричард попал в их число более или менее случайно. Именно его тайна показалась интереснее остальных.
– Почему же?
– Он совершил преступление, ужаснее которого не может быть, и в то же время у него лицо великого судьи, великого государственного деятеля. Более того, судя по некоторым источникам, он на удивление добропорядочен. Что ж, он и в самом деле был умен и весьма успешно управлял Северной Англией, был хорошим офицером штаба и храбрым воином. Его личная жизнь ничем не скомпрометирована, хотя его брат был самым любвеобильным монархом Англии, исключая, наверно, одного Карла II.
– Эдуард IV. Знаю. Шесть футов мужской красоты. А может, Ричард страдал из-за своего безобразия и потому захотел уничтожить потомство брата?
Гранту это не приходило в голову.
– Вы думаете, Ричарда терзала постоянно подавляемая ненависть к брату?
– Подавляемая?
– Даже его недоброжелатели признают, что он был предан Эдуарду и они всегда были вместе с тех пор, как Ричарду исполнилось то ли двенадцать, то ли тринадцать лет. Вот их брат не любил никого. Его звали Георгом.
– Георгом?
– Герцог Кларенс.
– А! Кларенс-бочка-с-вином.
– Тот самый. Так что их было двое – Эдуард и Ричард, и между ними десять лет разницы. Как раз то, что нужно для сотворения кумира.
– Родись я горбуном, – промурлыкал юный Каррадин, – уверен: возненавидел бы брата, опередившего меня, забравшего себе моих женщин и мое место под солнцем.
– Возможно, – после некоторого раздумья согласился Грант. – Пока из всех версий ваша лучшая.
– Ведь он мог этого и не показывать. Это могло быть у него в подсознании. Как только представилась возможность стать королем, все вылезло