В 1906 году на Рождество Прилуков получил письмо из Киева от Тарновской не на домашний адрес, а в контору. В нем она неожиданно признавалась адвокату в любви. Вскоре Мария Николаевна снова приехала в Москву. Прилуков при встрече сделал вид, что письма как бы и не существует. Но Тарновская пригласила его в гостиничный номер, и отдалась, почти изнасиловала. Впрочем, противиться даме у Прилукова не было ни смелости, ни желания.
Невероятный успех Тарновской у мужчин, несомненно, был связан с тогдашним викторианским отношением к сексу. Жены, и вообще замужние «дамы общества» – существа воздушные, как бы бесполые. Между браком и эротикой не было никакой связи. Об этом много писал поздний Толстой («Анна Каренина», «Крейцерова соната», «Дьявол», «Воскресение»). Мужья спали с женами не для удовольствия, а чтобы произвести потомство (заметим, что надежных способов предохранения от беременности тогда не знали).
Для разврата существовали проститутки. Вероятно, Донат Прилуков, как и другие студенты Московского университета, посещал один из вертепов Соболева переулка. Но проститутка не считалась человеком вполне. Ее можно было жалеть, но не любить. Ее невозможно было пригласить в гости или в приличный ресторан. Она, как правило, – прагматична, необразованна, вульгарна. Любовь к проститутке, воспетая в «Что делать?» и в «Воскресении», на деле заканчивалась, как правило, трагически.
Мария Тарновская – графиня, дама света, в чьих жилах текла кровь Марии Стюарт – тип в тогдашней России невиданный: развратная, сама выбирающая мужчину, не склонная к лирике. Она ошеломляла.
Неизвестно, какие еще чары пустила в ход русская Цирцея, но однажды вечером Прилуков пришел домой и сообщил жене, что сошелся с Тарновской, любит ее, но по-прежнему считает необходимым заботиться и о законной супруге, и о детях. «Между нами, – сказал он жене, – не должно быть лжи».
Какое-то время Прилуков жил на два дома. Для любовницы он снял особняк Чижиковой на Садовой-Кудринской. О славе своей возлюбленной Донат Дмитриевич знал, и поначалу держал ее в черном теле, оставляя себе пути к отступлению. Расходы они делили напополам: половина – Прилукова, половина – Тарновской.
Она не могла выйти из дома одна, даже с маленьким Васей Донат гулял в Сокольниках без Марии Николаевны, в присутствии одной лишь гувернантки. Тарновская занимала квартиру в бельэтаже. Прилуков жил на этаж выше и принимал там клиентов. Телефонировать Тарновской могли только через Доната Дмитриевича.
Но Марии Николаевне этого было мало. Она настаивала, чтобы любовник окончательно бросил семью и жил только с ней. Пыталась отравиться кокаином. Предлагала адвокату уйти из жизни вместе. И чары ее действовали. Прилуков понимал: страсть к Тарновской – неизлечима, хотя и ведет, несомненно, в пропасть.