– Как сложно, – скривил губы Датви, – но мир усложняется, вот именно. Есть слова и тексты сом или масло, мясо или вино. А есть – салат, например, винегрет, супы разные, многомыслие, супермышление. Богато накрытый стол или хлеб и вода. Но надо совмещать и то, и другое.
Они замолчали, покосили глазами по сторонам, ничего интересного не обнаружили, вышли на улицу, расплатившись, и двинулись наугад. По крайней мере, так считал их мозг, но ноги и прочее могли думать иначе. «Хорошо напились, вообще пьянство – выход в море, человек просто на море, он в океане, он ищет Америку, он Колумб». Так они шли, пока не встретили Софью. Та шла навстречу, держа букет роз.
– Привет вам, – сказала она, – мужчины, куда идете?
– Гуляем, – ответил Мага.
– Пьяны?
– Ну, чуть-чуть, немного, – произнес Мага.
– Я с вами.
– Тогда пойдем, – дал разрешение Датви и представился.
Все познакомились впервые и заново и двинулись по дороге, распевая мугам и рабиз. Жесткую «Воровскую долю», несущую семидесятые годы вперед, впереди, как отдельного человека, потому что каждый год – это отдельно взятый человек, но есть и люди десятилетия и даже столетия, не говоря про тысячелетия. «Азербайджанец может быть просто ножом, вот ты с ним пообщался при встрече, мирно поговорил, а ушел с тысячей ран, весь в порезах, в которые вошли слова и пустили ростки». Шли недолго, садились на лавки, курили «Казбек», «Арарат», «Баку», львиную долю своих мыслей и чувств проглатывали и делали частью почек, сердец и легких друг друга. Пропитывались собой. Софья шутила, сравнивала позвоночник с мачтой, потому что человек – корабль, плывущий, как динамит, во все стороны, хоть с виду он идет в одну сторону, жуя листья капусты или поедая мороженое.
– Легкие – паруса, – говорила она, – и их наполняет ветер, то есть сигаретный дым. Вот так вот. Иначе – ноль, просто якорь и место в голове – на мели.
Они присели на лавочку, Софья осталась стоять, посмотрела на мужчин и сделала колесо.
– Это еще зачем? – спросил Датви.
– Я сделала колесо, тем самым сдвинула человека-машину с места, я покатила Землю, а вообще я за то, чтобы слепить снеговика из Меркурия, Земли и Юпитера.
– Это страшно, – сказал Саид. – Весной он растает. Потому что оттепель – это теракт весны против зимы. Заморозки весной есть ответ.
– Пить больше не будем? – спросил всех Саид.
– Будем! – воскликнула Софья. – Иначе я скажу так: столб – это позвоночник, над которым горит голова. И все головы связаны проводами. Прав потому что Кант.
– Трансцендентальные провода, – вымолвил Мага.
– Жутко везде и здесь, люди в любой момент могут встать на четвереньки и откусить гениталии тем, кто стоит, – сказал Тофик.
– Тогда и крест – это скелет человека, – сказал Датви, игнорируя Тофика, – просто без черепа.
– А где он? – спросила Софья.
– Его