Студсовет незамедлительно отреагировал на требование масс, и меня перевели в другую комнату, где жили студенты, приехавшие из подмосковного города Егорьевска.
Здесь мне стало совсем худо… Однажды утром, проснувшись, я увидел: штанины моих брюк были завязаны тугим узлом… Я был в шоке… Я даже обратился к начальнику студгородка, женщине средних лет. Она с пониманием выслушала мою жалобу, но ничего не смогла сделать…
Выручил меня Толя Машинский. Случайно встретившись с ним, я поведал ему о моей беде. «Я поговорю с нашими ребятами, – пообещал он. – Может быть, они согласятся тебя приютить».
Толя поговорил с ребятами, те дали своё добро, и я переселился к ним. Лично мне от них неприятностей не было, но сами они оставляли желать лучшего: курили, выпивали, играли в карты, ругались «по матушке»…
До восьми вечера я занимался в институтской библиотеке, а затем ходил, как неприкаянный, по улицам Лефортова. С жадностью, как бездомный пёс, я заглядывал в окна домов, где была совсем другая жизнь. Где люди, связанные кровными узами, жили тихо-мирно, слушали музыку, читали, растили детей… Боже мой, как я им завидовал!..
В конце учебного года мы с Толей решили подобрать близких нам по духу троих ребят и поселиться в отдельной комнате. Нам удалось это осуществить. В числе желающих оказался Арнольд Кофнер, который учился на курс выше. Так что в последующие три с половиной года каких-либо проблем с проживанием у меня не было.
Однако второй курс ознаменовался ещё одной бедой – по комсомольской линии…
Глава 16. Преступление и наказание
В конце октября 1949 года комсорг нашего курса Яков Финкельштейн уведомил меня: решением партбюро факультета я включён в число правофланговых. Уже стало традицией назначать хорошо успевающих и дисциплинированных студентов в качестве правофланговых во время демонстрации на Красной площади.
Задача правофланговых – следить за порядком в своей шеренге, не допуская каких-либо недозволенных выходок. При необходимости надо было нести транспаранты и флаги.
Я спокойно воспринял это известие. Между тем 6 ноября в дневное время должна была приехать из Кисловодска тётя Циля. Я должен был встретить её на Курском вокзале и отвезти её с вещами к нашим родственникам, жившим на Большой Пироговской улице.
К большому сожалению, поезд опоздал на два часа, и я, боясь разминуться с тётей, всё это время пробыл