Когда я прочёл это злополучное письмо, мне стало не по себе… Я был в шоке… «Как же так? – с горечью размышлял я. – Если я был Белле неинтересен, если надоедал ей своими посещениями, то почему не сказать мне об этом прямо? Зачем надо было быть двуличной?»
Это злополучное письмо поразило меня до глубины души… «Божество», которому я поклонялся долгие годы, явило свой отвратительный лик…
Когда утром следующего дня, придя в школу, я возвращал книгу учительнице, она, взглянув на меня, всё поняла… Злополучное письмо я спрятал на дно своего письменного стола.
* * *
31 января 1948 года в школе состоялся традиционный вечер встречи старшеклассников с выпускниками школы. На вечер пришла также Белла, но я к ней не подошёл. Я решил отложить разговор с ней до лета. На вечере я приглашал танцевать своих одноклассниц, а Беллу в упор не замечал… Самолюбие Беллы было задето, но она не догадывалась, в чём причина откровенного неприятия её.
Прошло около полугода. После окончания выпускных экзаменов в школе, в первой декаде июля 1948 года, я решил пойти к Белле и вручить ей это злополучное письмо. Был тёплый летний вечер. Я подошёл к дому Беллы и постучал. Дверь открыла Белла. «Заходи», – радушно пригласила она меня. «Мне нечего делать в вашем доме. Вот, возьми», – и я протянул ей сложенный вчетверо листок её письма. После этого я повернулся и стал быстро удаляться от её дома. Моё сердце учащённо билось, кровь стучала в висках… Мне было безумно тяжело…
Я направился в Дом отдыха, однако танцевать не было настроения, и я вскоре ушёл домой…
* * *
Беллу поразило: каким образом её письмо оказалось у меня? Она заподозрила свою подругу Берту, но та клятвенно заверила Беллу: мне она письмо не отдавала.
Через пару дней, увидев меня на пляже, Белла подошла, легла рядом со мной и стала выведывать, каким образом её письмо оказалось у меня. За год Белла очень располнела, её ядовито-бордовый купальник подчёркивал её формы… Я впервые в жизни видел своё бывшее «божество» в таком полуобнажённом виде.
Вначале мне не хотелось рассказывать ей о том, как её письмо попало ко мне. Но потом я рассказал ей всё. К величайшему сожалению, Белла не испытывала ни малейшего угрызения совести. Удовлетворив своё любопытство, она тут же удалилась. Извиниться передо мной за свой отвратительный поступок она даже не подумала…
* * *
Прошло ещё полгода. Я уже писал о том, что 31 января 1949 года на вечере старшеклассников с выпускниками школы мне и моим бывшим одноклассникам, Юрию Иванову и Соломону Левину, были вручены серебряные медали. Одновременно серебряную медаль получила Белла.
Мы, все четверо медалистов, сидели за столом президиума и по очереди