Лима, конечно, догадалась, к чему этот разговор. Если бы маленький засранец собирался приехать, он бы с этого начал. Но по скайпу видно, что он в дежурке.
– Янек, тебя нарочно на праздник на дежурство загнали?
– Это расплата за 9 мая – я с Маратом к нему в Крым поеду, – и он пускается в восторженный рассказ об их планах со свистом проехать по Керченскому мосту.
Вчерашняя обволакивающая тоска, которую она кое-как заглушила хозяйственными делами, снова наползла и заполнила всё пространство. И хотя внутренне Лима была готова к такому повороту событий, защититься от горького разочарования так и не смогла. Но ничего не поделаешь – сыну восемнадцать, он вправе решать, как ему отдыхать. Он учится в Воронежском училище ВКС, у него хорошие друзья – во всяком случае, у нее нет причин опасаться, что он с ними будет чем-то неподобающим заниматься. Он сын своего времени, юный патриот, он хочет управлять «Буками» и «Искандерами». Более того, он считает разруху 90-х Марианской впадиной российской истории и знает, кто несет за это ответственность, а заодно и за его нищее детство. У него нет ни малейших сомнений, куда эти «Буки» следует направить. В целом она довольна, как их там готовят. Но к большому материнскому сожалению, на каникулы и большие праздники он ездит к друзьям – его то горнолыжными спусками соблазнят, то рыбалкой, то девушкой (у Марата не только богатый отец «с возможностями», но и красивая сестра). В Москве он не был уже год, говоря: «Чего я там не видел? Новую плитку тротуарную?!»
Пожелав сыну приятного отдыха и отключив скайп, Лима долго непонимающе глядела на гору приготовленного мяса с грибами и сыром. Четвертый год живя одна, она уже свыклась с блюдами быстрого приготовления, то есть омлетом или сырым огурцом, и целая кастрюля мяса действительно казалась ей разнузданным пиром. Ну, допустим, завтра еще выходной, можно какой-нибудь досуг придумать. Но какой? Начать пить в одиночестве? От веселья с коллегами она отказалась сознательно, и тому были причины, а никаких знакомств вне работы у нее никогда и не было. Лучшая же школьная подруга восемнадцать лет назад отличилась на новогоднем банкете, и с тех пор они не виделись. Другие же подружки той поры, которые приходили потискать ребенка и выразить свое сочувствие, после шли к той, к разлучнице, и пространно рассуждали о том, что излишняя принципиальность вредит дружбе. Ну, согрешила, подумаешь, с кем не бывает? Этот кобель всё равно бы ушел не сегодня, так завтра. Разве можно из-за этого лучшую подругу сукой обзывать?! Но Лима проявила странную (в ее-то положении!) непримиримость и раздружилась сразу со всеми блаженными миротворцами.
Одиночество, сдобренное депрессией, высвечивает в темных