– Извините, а какое сегодня число?
– 27-е.
– Чего? Июля?
– Ну.
– 52-го года?
– Сам ты 52-го года! 75-го! Тьфу! Шутник нашелся, – разозлилась бабулька и захлопнула ставни.
Только сейчас Гриша заметил, что газета, которую он держал в руках, была уже заметно пожелтевшей.
– Пронесло, – подумал Гриша. – Значит, так. Рассуждаем логически. Если я в 1975-м, то… во-первых, я не родился, и даже родители еще не познакомились. Мама еще живет в Минске, а отец служит в ГДР. Во-вторых… до перестройки еще десять лет. Десять лет! Десять лет советской тюрьмы. В 1985-м мне будет тридцать два, а в 2008-м, значит… пятьдесят пять. Боже мой, а Галке будет… будет… Да какая разница?! Сколько бы ни было Галке, главное, что мне будет пятьдесят пять!
«Может, и вправду под трамвай сигануть, – мелькнула дурацкая мысль, но умирать почему-то все равно не хотелось. Даже если б на дворе был 1937-й, он и то вряд ли бросился бы под трамвай.
Черт, как же все это случилось?! А может, все как-то еще повернется? Ладно, это уже другой вопрос – сейчас надо как-то выживать… где-то ночевать, деньги зарабатывать.
Целый час Гриша бродил по городу, как пьяный. В голову лезли дурацкие мысли, и он им не препятствовал. Можно даже сказать, он их не осознавал. Они жили какой-то своей отдельной жизнью. Очнулся он только тогда, когда заметил, что находится уже где-то в районе Ярославского вокзала. Как он туда добрался, понятия не имел.
«И ведь, как назло, я ни хрена не смыслю в точных науках, – с тоской подумал Гриша, – а ведь мог бы сейчас какую-то микросхемку изобрести по второму разу, ну, для этого года в первый раз. Стал бы миллионером. Хотя какие на хрен миллионы? Я ж в коммунизме. Но все равно. Историю свою тоже не знаю. Мог бы сейчас предсказывать будущее… хотя наверняка в психушку посадят за такую частную деятельность. Черт возьми! Надо же хоть какую-нибудь выгоду из этого перемещения извлечь. Но какую?! Так… я заканчиваю журфак, значит я – кто? Правильно. Журналист. Будущий. А я где? Я в прошлом. Стоп!»
Только сейчас Гриша понял, что по-прежнему держит в руке макулатурную газету. Он расправил скомканную бумагу. На последней странице газеты стоял адрес редакции. Выходила ли она еще в 75-м, фиг знает, но попытка ведь не пытка.
«Оно, может, и к лучшему, – размышлял Гриша, чувствуя свинцовую тяжесть в ногах от ходьбы – без образования и документов в солидную газету не возьмут, а тут, глядишь, и проскочу. Хотя бы на время… А там в «Иллюзион» и обратно!»
Очевидно, «Московский коммунист» почил в бозе, ибо на его месте теперь был «Московский пролетарий». «Один хрен», – подумал Гриша и толкнул входную дверь.
По коридорам редакции бегали какие-то безумные люди с выпученными глазами и взъерошенными волосами.
Кто-то ронял кипу бумаг и тут же начинал судорожно собирать ее, выдергивая листки из-под ног пролетающих мимо людей, кто-то, погруженный в чтение рукописи,