– Ординатор, – ответил Ладога. – Гурген Мелидульян.
Оглянувшись на парня, я увидела, что он вжался в кресло, вцепившись руками в подлокотники. Зря он испугался, ведь всем ясно, что с него взятки гладки: он в больнице никто и звать никак, а потому никакой ответственности априори не несет. Зато Ладоге и Жанне действительно есть чего опасаться.
– А теперь напомните нам, доктор Ладога, – вкрадчиво проговорил Добров, – на предмет чего к вам обратилась данная Нина Митина?
Иван опустил глаза и некоторое время изучал носки собственных ботинок. Затем он произнес нетвердым голосом:
– Ей требовалось удаление рубцовой ткани.
– Возникшей в результате… – продолжал давить главный, сверля хирурга недобрым взглядом.
– Собачьего укуса, – едва слышно проговорил Ладога, не глядя на Доброва.
– То есть, – повышая голос, резюмировал тот, – к вам обратилась пациентка, которой требовалось простейшее хирургическое вмешательство, – собачка ее покусала, видите ли, болонка или йоркширский терьер, не ротвейлер! И вы, доктор Ладога, вместе с Жанной Афанасьевной и своей славной бригадой угробили двадцатилетнюю девушку во время плановой операции!
Тишина, повисшая в аудитории, казалась мертвой. Никто не кашлянул, не вздохнул, не охнул – было так тихо, словно все мы находились в открытом космосе.
– В общем, так, – подытожила Охлопкова. – Мы проведем тщательное расследование и выясним причины гибели пациентки. А пока что я отстраняю от работы вас, Жанна Афанасьевна, и вас, Кира Васильевна. Надеюсь, заведующий хирургией сам разберется со своими кадрами.
По окончании рабочего дня я поскреблась в дверь Охлопковой. Увидев меня, она удивленно вскинула брови.
– Только не говорите, что и у вас что-то случилось, Агния Кирилловна! – умоляюще воздев руки, воскликнула она.
– На самом деле… То, что произошло с Жанной, должно было произойти со мной.
– Вы о замене? – прервала меня заведующая. – Не говорите глупостей: вы опросили пациентку как положено, оставили отчет для Рыковой, а вина целиком лежит на бригаде. Вы не принимали участие в операции, предупредив меня заранее, поэтому…
– И все же это я должна была давать наркоз! – упрямо перебила я. – Это должно было произойти со мной!
Охлопкова сняла очки, сложила дужки и устало потерла переносицу.
– Радуйтесь, что не с вами, – со вздохом произнесла она. – Неизвестно еще, чем это закончится: отец умершей нанял адвоката, и я уже имела с ним неприятную беседу. Семья грозится подать в суд и стребовать с больницы компенсацию – это уже не говоря о резонансе: кажется, пациентка занималась журналистикой, и ее коллеги по цеху могут попортить нам нервы!
Дома я не находила себе места от волнения. Покормив Анютку, прибрала в гостиной и хотела помочь Ларисе с готовкой, но она отвергла мое предложение.
– Слушай, отдохни, а? Ты как маятник, честное слово, – в глазах от тебя