Бур грустно усмехнулся и привычно уже потер шею.
– Даже ты, рагана, не знаешь, отчего этот лес стал таким. За сотню с лишним лет люди позабыли правду, наплели небылиц и верят в них, потому что так жить удобнее. Взор князя устремлен через Золотое море. Он не отправит своих огненосцев и ратников на борьбу с суевериями и сказками. Его предок установил защиту, но крепости надо обновлять, а магию подпитывать. Ведь время беспощадно, ему все равно, что именно превращать в песок.
– Может ли статься, что водяницы и правда не погибли? – спросила я, не глядя на кузнеца. Он пожал могучими плечами, смотря туда же, куда и я. Мне почудилась грусть в его голосе, когда он отвечал.
– Ни одну лауму с тех пор и правда никто не видел. А вот всякая нечисть лезет, только успевай отмахиваться. Сдается мне, дейвас повредил что-то в Яви, открыл дорогу навьям. Да только все привыкли уже. Многие и не помнят, что когда-то было иначе. Мой дед не помнил.
– А ты почему вдруг вспомнил?
– Многие знания – многие печали, – Бур ушел от ответа и задал встречный вопрос, повернувшись ко мне всем телом. – Ну что, ведьмочка, останешься?
Так странно и жутко было оказаться рядом с местом, где когда-то заперли праматерей всех раган. Серая Чаща манила меня, и я никак не могла перестать на нее смотреть. Показалось, что чем дольше я вглядываюсь в другой берег, тем сильнее расходятся стволы, словно освобождают мне дорогу. В груди екнуло, и я потерла ребра, успокаивая глупое, но чуткое сердце. От проклятого леса исходило притяжение, и перебить его не мог ни болезненный вид, ни тревожный запах, ни неестественная, почти могильная тишина, ни даже руны, которые я, наконец, расшифровала. Это были путеводные знаки. Что-то вроде маяка, светящего сквозь все миры и способного притянуть обратно не только живого человека, но и душу его, если он вдруг заплутает в незримом мире. Кого же звал домой неизвестный волхв?
Кузнец не торопил меня, но молчала я не потому, что не знала, какой дать ответ. Все же пирожки тут слишком хороши, чтобы так быстро с ними расставаться.
– По рукам. Я остаюсь.
Я бросила прощальный взгляд на Серую Чащу, по-прежнему хранящую угрюмое молчание, и пошла обратно в Приречье.
Судя по избушке почившей знахарки, к обществу всяческой нечисти приреченцам и впрямь было не привыкать.
Я недоуменно осмотрела вросшее в землю кособокое недоразумение, особое внимание уделив веселенькой зеленой крыше. Зеленая она была не от краски, а из-за обильно произрастающего мха, сделавшего дом похожим на пушистого травяного котенка. Мой красноречивый взгляд остановился на Артемии с Буром, хмуро застывших рядом. На фоне чистеньких, ухоженных, словно пряничных избушек обиталище знахарки скорее напоминало логово настоящей ведьмы.
– Не надо на меня так смотреть, – защищаясь, поднял лопатообразные ладони