Они согласились, и Туча вдруг почувствовал одновременно и безмерное облегчение, и необъяснимую тревогу. Теперь он знал наверняка – самая темная ночь в их жизни неминуемо повторится…
Матвей
Обедали в том самом зале, который служил в лагере столовой, только вместо маленьких столиков здесь теперь стоял один огромный, неимоверной длины стол, сервированный как для встречи английской королевы. Да и интерьер изменился в лучшую сторону или, как подозревал Матвей, вернулся к своему первозданному состоянию. Словно в противовес этой пугающей роскоши еда была самой обыкновенной, без изысков, но все равно невероятно вкусной.
Тетя Лида, мама Василия, встретила их как родных: обняла, расцеловала, а потом долго всматривалась в их смущенные таким теплым приемом лица. Сама она почти не изменилась, разве что в рыжих волосах появились седые пряди.
– Я же вас тогда и не поблагодарила, мальчики, – сказала тетя Лида, когда они расправились с обедом и приступили к десерту. – Степана поблагодарила, а вас…
– А нас не за что, теть Лид! – Гальяно чмокнул женщину в щеку. Она смутилась, замахала руками. – Вы нам лучше расскажите, как оно тут.
– А как… – Женщина опустилась на свободный стул. – Хорошо было. До недавнего времени. Степан, видели, как все отстроил! Краше прежнего стало. Работу местным дал, меня вот с мужем обратно в поместье взял, повариху нашу, садовника, девочек-горничных из деревни, Леночку, Максима… – Она замолчала, уголком передника промокнула выступившие на глазах слезы.
– Как он погиб? Что говорят? – не удержался от вопроса Матвей. В конце концов, они все здесь не просто так, нужно начинать действовать, собирать информацию.
Прежде чем ответить, тетя Лида посмотрела на дверь обеденного зала, точно боялась, что их разговор могут подслушать.
– Бедная Лена, – сказала она, разглаживая на коленях передник. – Больше десяти лет мучилась, а теперь вот такое…
– Почему она десять лет мучилась? – спросил Гальяно, методично скручивая в трубочку льняную салфетку.
– Из-за Максима и мучилась, из-за болезни его.
– А он болел? – Гальяно оторвался от салфетки. – Туча, то есть Степан, его охранником взял, а это ведь работа не для больных.
– Ну как болел… – Тетя Лида казалась растерянной. – У него же травма какая была! В коме несколько недель пролежал, а как вышел, точно подменили.
– Амнезия? – спросил Матвей.
– Амнезия – это так, мелочи. Может, это даже и хорошо, что Максим все забыл. Что там хорошего вспоминать? Вы бы видели Лену! Как она переживала! Жила в больнице, почернела вся от волнений. А как Максим с того света,