– Привет…
– Что на террасе не появляешься? Там же намного лучше, чем здесь.
– Просто… не знаю… Один хочу побыть, без родителей… – ответил Федя, не зная, куда девать взгляд, который, как магнитом, автоматически притягивало к верхней части бирюзового купальника, едва прикрытого легким парео.
– Хороший отель, правда?
– Да, мне очень здесь понравилось.
– Мы, наверное, в следующем году снова сюда поедем. Папа говорит, что он давно уже так хорошо не отдыхал.
Едва начавшийся разговор прервал чей-то голос:
– Irina![18]
Рашевская обернулась, радостно помахала кому-то рукой. Федя повернул голову. По направлению к ним с Ириной шел красивый, высокий, черноволосый парень лет девятнадцати. Литвинова передернуло. Кровь прилила к голове, в висках застучало. Рашевская же, едва взглянув на Федю, небрежно бросила ему:
– Федя, ты извини… Пока…
– Пока, – мрачно резюмировал юноша.
Ирина быстрым шагом направилась к высокому парню:
– Ben! Hello![19]
Тот трепетно обнял девушку за талию, непростительно нежно поцеловал ее в щеку, взял за руку и утянул за собой по берегу моря.
Федя откинулся на шезлонг. Бездонное синее небо стало чужим и далеким, юноша уже не видел его красоты. Настроение было безнадежно испорчено.
Это была последняя их встреча с Рашевской в Турции.
Весь следующий день провели в дороге. Долетели хорошо и спокойно, только долго стояли на таможне. В аэропорту встретил водитель, вещи погрузили в джип, поехали домой. На улице было холодно, шел проливной дождь. Федя смотрел в окно на грязные, залитые дождем улицы, и так тоскливо стало на душе, так захотелось вернуться обратно к теплу, морю и солнцу… Теперь это казалось далеким, призрачным и недостижимым счастьем. Юноша прижался лбом к стеклу. Ян сейчас еще в Испании, через неделю только приедет… Вот тоска!
– Что грустишь? – Наташе и самой было не весело.
– Обратно хочу. Еще и погода такая мерзкая.
– Ну… Я тоже хочу. Но все в жизни когда-то заканчивается.
Федя не ответил. Говорить не хотелось, и разговор, исчерпав себя, сошел на нет.
Дома, не зная, чем себя занять, Федя лежал на диване и тупо смотрел в потолок, перебирая в памяти море событий, произошедших с ним в Турции. Думал, что это, наверное, была лучшая поездка в его жизни. Вспоминал Лейлу, как с ней было легко и здорово, их долгие ночные прогулки, поцелуи при луне… Но тут перед глазами, словно навязчивая тень, всплывал образ Рашевской, ее точеная фигурка то в белоснежном, то в бирюзовом купальнике, влажные волосы, небрежно рассыпанные по плечам… тот парень, с которым она ушла во время их последней встречи… Федя с раздражением прогнал эту мысль. Вспомнились золотые пластины. Как-то странно все. Ненормально. Кстати, карта памяти ведь осталась!
Федя вскочил с дивана, достал маленькую карту из неразобранного чемодана, нашел в ящике стола кардридер, подключил