IV
– Ну? – только и сказал он.
Катька подняла на него зареванные глаза.
– Если ты придешь сам, – сказала она, – ничего не будет. Честно. Они же сказали – если кто-то придет сам, отпустим. На Библии клялись.
Игорь скривился, как от зубной боли.
– Да, – процедил он. – Надо было мне, дураку, думать…
– Ничего! Честное слово, еще можно… ты знаешь, все еще можно…
– Ты что, совсем? Вот же блин, как же я не учел, что ты именно так и подумаешь… Все эта подлая земная логика, когда же я этому выучусь, в конце концов!
Катька на секунду понадеялась, что все не так страшно, но тут же отбросила надежду – теперь ведь понятно. Эта версия объясняла все, с самого начала.
– И ты действительно думаешь, что я один из них?
Она быстро, жалобно закивала.
– Работаю под прикрытием «Офиса»?
– Черт тебя знает, под каким ты прикрытием. Ты мне поэтому и в компьютер не разрешал лазить.
– Идиотка! – простонал Игорь. – Господи, ну если уж ты такая идиотка – чего тогда про остальных?! Что за раса подлая, Каиново семя, как вы еще живы, я вообще не понимаю! Ты спала со мной два месяца, рассказывала мне все про себя и семью, говорила, что ближе меня у тебя нет человека! А потом, когда я тебя предупредил, чтобы ты сидела дома, ты за полчаса поверила, что я шахид!
– Не шахид, – затрясла она головой.
– Ну еще хуже! Вообще профессор Мориарти, Черная Фатима, организатор, все нити заговора, мозговой центр! Ты видишь себя со стороны хоть на столько?! Ты же… блин… ты же говорила, что дышать без меня не можешь!
– Да, да, – Катька ревела, кивала и тряслась.
– И как это все у тебя смонтировалось?
– Игорь, родненький… ну как же ты не понимаешь… ну ведь это не злодеи, хотя они и убийцы и все такое. Они просто мстят… и почему я не могла бы одного из них полюбить?
– Не злодеи? Ты это говоришь после всего… после этого?!
– Ну, я в том смысле, что они другие… не такие злодеи… не ради бабок же, в конце концов! Они просто не люди, это совсем другое дело. Ну вот и ты… я ведь тоже не совсем человек, я урод, я никогда не могла полюбить просто человека! Из-за этого всегда и мучаю всех…
Она заревела в голос. На них оглядывались. Впрочем, плакали в тот день многие, – Москва уже привыкала к истерикам на улицах, и к битью головой об асфальт, и к расцарапыванию лиц, но этого было как раз немного. Все-таки не Владикавказ, не Беслан. К чему нельзя было привыкнуть – так это к понурой, молчаливой толпе на улицах, к людям, шедшим на работу и в магазин как на заклание. В них была такая обреченность, которая