– Серьезно. Мне показалось, между вами есть какая-то недосказанность.
– Я…
Закусываю губу, не хочу делиться с Никитой не самыми приятными подробностями прошлого. Но он первый, кто по-настоящему интересуется тем, чем я живу.
– Я была в него влюблена, когда выступала по юниорам. Сильно влюблена.
– И что потом случилось?
– Ничего. Случилось ДТП, я потеряла зрение, а Алекс – интерес к бывшей спортсменке, ставшей бесперспективным инвалидом. Так и прошла любовь.
– Прости. Я напомнил о неприятном.
– Я помню об этом каждый день. Такое не забывается. Папа настаивает, чтобы я ходила тренироваться, но даже боюсь представить, сколько он заплатил клубу, чтобы Алекс со мной возился. Но от иллюзий полезно избавляться. Я разлюбила его, когда поняла, что тренер больше не навестит меня в больнице, что он занят своей чемпионкой.
– Анастасия Борисовна, мы пришли, – говорит Макс.
– Что ж, вот и мой дом.
Никита отпускает мой локоть и, не успеваю я испытать легкое разочарование, осторожно берет за руку. Ладонь обдает приятным теплом.
– Насть… спасибо, что погуляла со мной. Это было очень круто. Ты потрясающе выглядишь на льду. Да и вне его… я могу пригласить тебя на второе свидание?
Улыбка касается губ без моего на то согласия.
– Ты так этого хочешь?
– Да. Я очень хочу. Если ты хочешь.
– Хочу. Пригласи.
– Договорились! Я придумаю, куда пойдем, и позвоню. Насть…
Я догадываюсь, к чему все идет и дыхание перехватывает от предвкушения первого в моей жизни поцелуя.
– Можно я тебя поцелую?
– Если Макс отвернется…
– Он тактично курит в паре метров от нас.
– Тогда целуй, – шепотом отвечаю я.
И уже почти чувствую тепло губ Никиты на своих, как вдруг слышу звук распахнувшейся двери дома и строгий окрик отца:
– Настасья, уже половина двенадцатого! Немедленно домой!
От досады хочется застонать и топнуть ногой, но я лишь разочарованно улыбаюсь.
– Прости. Мне пора.
– Вот еще одна причина пригласить тебя на второе свидание. Мне повезло, что он вышел без ружья, да?
– А он без ружья?
– Всего лишь с планшетом.
– Ты самый везучий парень на свете.
– Настасья! – снова кричит отец.
Приходится махнуть Никите на прощание и, не дожидаясь, пока подоспеет Макс, самой открыть калитку. Протискиваясь внутрь мимо папы, я саркастически говорю:
– Мне почти двадцать, забыл?
– Ты все еще Никольская, забыла? А Никольские не позволяют себе лишнего в компании малознакомых людей.
– Расскажи это Вовке или Даньке. Братики от души поржут и заверят, что уж они-то своих баб сначала по полгода на светских раутах выгуливали.
– Владимир женат, Анастасия, а средний брат – не лучший пример для подражания.
– Зато на его фоне я смотрюсь