– Лучше не связываться, – возразил я. – Ты и ему ничем не поможешь, и сам получишь.
Но Камышин развернулся и зашагал к школе. Вскоре он вернулся с преподавателем. Тот действовал решительно.
– А ну, – сказал он Рыжему, – подойди сюда. Это твоя скрипка?
– Моя, – ответил тот нагло.
– Это моя, моя, – закричал паренек.
Вскоре скрипку ему вернули. И он поспешно убежал, уложив ее в футляр.
– А с тобой мы еще поговорим, – Рыжий погрозил Камышину кулаком. Володька ничего не ответил. Только губы сжал в тонкую линию – все же волновался, знал, что с рук ему это не сойдет.
– Ну вот, – сказал я расстроено, – опять ты нарвался.
На самом деле, я ощущал досаду на себя – оттого, что струсил…
Со скрипачом мы потом, когда Камышина уже не стало, случайно встретились в кассах кинотеатра в его районе – и разговорились. Оказалось, он отлично помнит тот день. После случая со скрипкой родители наконец решили перевести его в другую музыкальную школу, подальше от хулиганов. Когда я рассказывал ему, что произошло с Володькой, он от ужаса стал бледным, как крашеная известью стена.
– Как ты там живешь? – проговорил он.
– А у вас что тут, лучше что ли? – возразил я.
Он вздохнул. И поведал, что дяде дали условный срок. Хотя могли и посадить.
– Твой дядя – молодец, – сказал я. – Хоть кто-то нашелся, чтобы им врезать…
Мы делали рогатки сначала из дерева и жгута, а потом из проволоки и тонкой вьетнамской резинки. Мой новый папа – замечательный мягкий и образованный человек – боролся с моим пристрастием к стрелковому оружию весьма своеобразно. Он не проводил со мной воспитательные беседы, не старался меня в чем-то убедить, рогатки просто исчезали из моей комнаты.
– Черт возьми! – кричал я, перерывая вещи. – Она же здесь лежала! Куда она могла деться?!
– Понятия не имею, – отвечал папа, поправляя очки. – Ты уверен, что сюда ее положил?..
Через многие годы, он сознался, что выкидывал рогатки. Тогда же я был убежден, что в их исчезновении сокрыта какая-то тайна, и меня преследует злой рок.
Из проволочных рогаток стреляли «пульками» – их делали тоже из гнутой проволоки.
В доме возле школы жил одноглазый мальчик лет десяти. Излюбленным развлечением членов Банды было поджидать его под балконом. Они очень надеялись выбить ему «пулькой» оставшийся глаз. Но расстояние было слишком велико – так что их надежды так и не оправдались. А потом паренек, кажется, куда-то переехал.
Мы устраивали настоящую рогаточную войну в заброшенном детском саду. Я обожал эти полувоенные игрища. «Пульки» летали со свистом, и разили врага, как настоящие пули. От их попадания даже оставались следы – синяки и ссадины. Они не сильно меня волновали. До тех пор, пока однажды «пулька» не влетела и мне прямо в левый