Я появлялся у девочки с синими глазами еще множество раз – но все реже и реже. Куда веселее мне было проводить время с Лехой и другими дачными приятелями.
В последний раз я увидел ее, когда мне уже было лет тринадцать-четырнадцать. Мы с Лехой внезапно решили сходить и посмотреть, как поживает Полина. И пошли.
У Полины на даче гремела музыка (ее мама была явно в отъезде) и гуляла очень пьяная компания из ребят постарше. Наверное, даже студенты. А один длинный (я заметил, что у него уже заметны черные усы) постоянно обнимал ее за плечо и лез целоваться. Она отталкивала его и говорила: «Уйди!» Но так жеманно, что было понятно – ей совсем не противно.
– Это кто такие? – спросил «студент» про нас.
– Это Степа и Алексей, – представила нас Полина, – мои друзья с детства, живут здесь рядом.
– Ну что, муфлоны корявые, в бубен захотели?! – вдруг надвинулся на нас усатый.
Мы в ответ угрюмо промолчали. В бубен не хотелось.
А он вдруг расхохотался.
– Да это же шутка такая, пацаны, заходите, у нас вина полно, – сгреб нас в охапку и потащил на дачу… Они пили какое-то плодово-ягодное пойло, от которого меня чуть не стошнило, как только я его попробовал.
– А где ворон? – успел я спросить Полину, пока ее снова не вовлекли в водоворот танцев и разговоров ни о чем.
– Карлуша умер, – ответила Полина, – давно уже.
– Жалко, – сказал я.
Мы еще немного посидели, а потом я толкнул Леху.
– Давай двигать.
Вся компания была явно старше нас, и мы чувствовали себя неуютно. Впрочем, девчонкам – Полине и ее подругам – явно все было по душе. Когда мы уже подходили к воротам, она догнала нас.
– Степ, ну ты заходи, – сказала она. – Сегодня просто, видишь, подружки приехали. И ребята из города.
– Ладно, – ответил я. – Зайду как-нибудь.
Но так и не зашел. Я понял, что моя детская влюбленность в девочку с голубыми глазами развеялась навсегда, и уже никогда не вернется.
Времени не существует, когда блуждаешь по памяти. Вот я – маленький мальчик, сидящий на скамейке, подпер кулачком щеку, и размышляю о том, что мир несправедлив. Ведь у Кольки Сапрыкина есть велосипед. А у меня даже самоката нет. Потому что у родителей вечно нет денег. И в то же самое время я сижу на уроке географии, и оттачиваю остроумие, потешаясь над Ромой Ивановым. Он не знает ничего. То есть совсем ничего. Он туп, как животное. Не может даже показать Америку на карте. Учительница меня обожает, часто говорит: «Учитесь,