– Сержант, – откашлялся он от пыли, набившейся в рот. – Забирай людей и уходи.
– А ты, Стилет?
– Я прикрою. Вернёшься с подмогой.
– Стилет, я…
– Сержант! Это приказ! Со мной вы далеко не уйдёте. И пацанов положим. А тут – я прикрою ваш отход. Вам всего-то осталось эти развалины пройти насквозь, потом улицу проскочить. Давай, родной, действуй. Помоги мне вон на тех ящиках устроиться. Там позиция лучше. И уводи людей.
Хромов свистнул Стебнову, они вдвоём подняли Пашу и перенесли его на указанное место. А отсюда, и вправду, лучше огонь вести. Сектор обстрела широкий и видно хорошо. Стилет подгрёб перед собой крупные обломки кирпичной кладки, устроив что-то вроде амбразуры и, оглянувшись, проводил взглядом парней. Бойцы уходили, молча, бросая на него хмурые взгляды. Пашка их понимал. С одной стороны, он им дарит шанс выжить. А, с другой – на всю жизнь оставляет чувство вины за то, что бросили командира. Но, другого выхода он не видел. Если группа не уйдёт, тут лягут все. Попытаются выйти, неся на себе Стилета, тоже все лягут. Только, на несколько шагов дальше.
Там, напротив, в полуразрушенном здании, обозначилось движение, и Пашка выстрелил по смазанному силуэту в окне. Что-то не торопятся они штурмовать. Ну, так, даже, лучше. Дальше группа уйдёт. Да и он немного дольше проживёт. Умирать-то не хочется. Смерть на этой войне ходила рядом со Стилетом почти с самого первого дня. Глубокие рейды по духовской территории чего только стоили! А тот бой, когда они вытаскивали из окружения роту мотострелков с прибившимся к ним, каким-то чудом, столичным корреспондентом? На бойцов, может, начальство и рукой бы махнуло, а корреспондент, это не зачуханный солдат – срочник, которых, только на улицах Грозного, полегло – не счесть. Корреспондент – это фигура, за которую могут и по папахе накостылять. Поэтому и бросили спецназ на помощь.
Было всё, но, вот так, прикрывая группу, наконец, заглянуть в глаза костлявой, о таком он и мечтать не мог. Этот рейд по тылам с самого начала не задался. Ещё только пройдя боевые позиции духов, нарвались на боевое охранение, потом их стали теснить с тыла и прошлось прорываться прямо через боевые позиции противника, а, в довершение, бородатые плотно сели на хвост, не давая не то, чтобы оторваться, но и нормально закрепиться где-нибудь. И помощь не вызовешь. Рация накрылась от шального осколка гранаты, а эти носимые коробочки «Мотороллы» в условиях городской застройки оказались бесполезными. Половина группы так и осталась лежать там, на руинах домов.
Стилет грустно усмехнулся. Мечтать. Как же, мечтал он сдохнуть вот так, на развалинах здания, в кирпичной крошке, отстреливаясь от наглых, самоуверенных духов, обдолбанных героином до самых косматых бровей. Одно только и утешает, что своей смертью он