Нет, мы не Азия, мы были и остаемся частью Европы. Наш магистральный путь – европейская демократия, ценности которой универсальны. Величайшее преступление большевизма – уничтожение тонкого социального слоя, образованного класса, не имевшего аналогов в Европе, этой питательной среды демократии. Большевики столкнули Россию назад, в монгольское рабство…
Милюков собрал свои бумаги в портфель и стал проталкиваться к выходу. В зале стоял шум. Беспомощно звонил колокольчик Струве.
У выхода из библиотеки Григорий поймал Кондратьева за рукав:
– Коля, задержись. У меня важные новости.
Они вошли в угловую пивнушку. Сели за столик у окна. В лучах солнца пиво в высоких бокалах отливало золотом.
– Я вчера виделся со Шпигелем.
– С тем самым чекистом?
Григорий кивнул головой.
– С тем самым. Он, кстати, был на лекции. Сидел в углу и все время что-то писал.
Они отхлебнули по глотку.
– Так вот, Коля, – продолжал Григорий, – наш план принят. Но с условиями…
Он помолчал.
– Условия тяжелые. Но выбора у нас нет. А для начала – вот. – Он протянул Кондратьеву конверт.
Тот приоткрыл его. В конверте лежали перетянутые резинкой новенькие тысячефранковые банкноты.
Ольга Ивановна Широкова, по мужу Леви, родилась в России, в Москве 31 июля 1889 года. Постоянное место жительства: Ванв, дом 65 по улице Потэна, департамент Сена, Париж.
Григорий ушел, Вадим в лицее. Ольга ходит по дому, не может успокоиться.
Москва – нет! Только не Москва.
Она садится в кресло у окна. Закуривает. И опять время уходит вспять…
Коктебель. Запутанный, нелепый дом художника Волошина. И он сам – молодой, красивый и нелепый, как античный бог, – золотые кудри волной падают на греческую тунику. А из полутьмы выходит он, Григорий, высокий и прекрасный, как принц, с глазами цвета моря. Подходит, берет Ольгу за руку, нежно целует в щеку. Сердце у Ольги сжимается. Она знает: это навсегда.
Потом море и пляж, усыпанный разноцветной галькой. Смех и крики – Волошин затеял странное античное действо. Они с Григорием в стороне, стоят, взявшись за руки. Григорий достает из кармана батистовый платочек, в нем прозрачная розовая капелька. Он протягивает ее Ольге:
– Это сердоликовая бусина. Я нашел ее в Генуэзской крепости. Говорят, что это любовный талисман…
Ольга целует бусину и прячет ее на груди. Она не расставалась с ней никогда.
Душный летний день, узкая тропинка на Карадаг. Они останавливаются на крутом повороте. Ветер поет в соснах, а море и острые рубцы черных скал – далеко внизу, подернуты голубоватой дымкой. Ольга останавливается.
– Я устала. Не могу больше.
Григорий