С этого момента лаборатория перешла в закрытый режим, дети находились в изолированных комнатах под охраной. Здание лаборатории больше напоминало концентрационный лагерь, а не школу для одарённых детей.
* * *
– И каков план? – осведомился Лёша.
– А что мы будем делать? – спросил Гарик, двигая взглядом, пустую чашку, – нас ведь всё равно найдут, рано или поздно, и снова вернут в этот ад.
– А я не вернусь туда! – Настя с грохотом встала из-за стола, – лучше как Анечка с Ваней, за то теперь они свободны!
– Никогда не говори так, – я оборвал её, чувствуя, как на ногах начинают греться ботинки, – Настя, перестань, – добавил спокойно, видя, что обувь дымится.– Это не выход, понимаю, что мы не можем вечно прятаться, но решение есть всегда. Мы можем попытаться сложить вместе эту головоломку, найти дверь и выйти из сложившейся ситуации. Вы же помните, когда мы едины…
– Мы непобедимы, – сардонически закончила Лана, – только как?
– Я поменял машину, – мне сложно воплощать свой план в реальность, но я пытался, – для этого придётся оставить вас здесь на пару дней, продукты и вода ещё есть. Вы должны пообещать дождаться, иначе «федералы» найдут вас, и пути назад не будет!
– Я могу найти тебя в радиусе сотен километров, – Лана склонила голову на бок, – и если что-то случится, смогу предупредить.
– Случится что? – Настя в упор посмотрела на Лану, – ты, что-то видела?
– Пока нет.
– Да, мы тут все сдохнем! – выпалила Настя, – а он уедет!!!
– Конечно, и мог это сделать раньше, – я попытался успокоить её, но Настя, вырвавшись, плюхнулась на матрац в углу, обхватила лицо руками и заплакала.
– Не думай, – Олег положил мне руку на плечо, – мы тебе верим, а Настины истерики, – он, усмехнувшись, посмотрел на неё, – ты же понимаешь, они, женщины, бывают такими неуравновешенными, а мы справимся, только возвращайся скорее и… чтобы никто не просёк, где мы прячемся!
– Обещаю, – мне было ясно, что в такой ситуации ничего нельзя обещать, но я должен был вернуться и увезти их как можно дальше. Что спасло жизнь именно этим ребятам? Уставших от беспрерывных тестов, испытаний, бдительных санитаров за дверью. Вспышка моего обострённого чувства справедливости? Страх? Они только начинали жить, когда рукой инквизиции, в их жизнь ворвался проект «Рассвет», и путь под названием «Ад». Их поезд давно направлялся в преисподнюю, я понимал это. После пережитого в стенах НИИ, они никогда не станут прежними, а всю оставшуюся жизнь стены лаборатории заполнят и без того огромную пустоту в юных душах.
За них никто не заступался, никому не было дела до их переживаний, сомнений, страхов. Федеральному агентству нужно было одно – результат.
Я горько усмехнулся, оглядев подопечных.