– Потерял чего? – спросила Евдокия.
– Так, мелочь. Скажи, мать, ничего странного не замечала? Например, с огорода что-то пропало, али пёс вдруг лаять на лес принялся?
– Слава богу, на месте всё. А Полкаша стар уже, обленился. Лишний раз носа из будки не высунет.
Громко попрощавшись, я направился в сторону Тростянки и, пройдя шагов двести, через небольшой овражек стал возвращаться назад. Время неспокойное, да и на душе как-то тревожно. Добравшись практически до самого леса, где уже началась молодая поросль с кустарником, я снял с себя дождевик и вывернул наизнанку. Удобный у меня плащ, на все случаи жизни. Теперь на мне подобие «лохматки». Не то чтобы настоящий объёмный «три-дэ» камуфляж, но где-то близко к этому. Устроившись почти на склоне оврага, я стал наблюдать. Из леса никто не выходил, зато вылезли из копны сена, а спустя минуту появился и ещё один персонаж, Афанасий. Он остановился возле своей жены и о чём-то спорил, жестикулируя руками. Тем временем человек из стога сена подошёл к ним вплотную. Одетый в маскировочную накидку, с автоматом на груди, он что-то коротко сказал спорщикам, после чего жестикуляция Афанасия прекратилась, а Евдокия демонстративно повернулась к нему спиной, прислонив костыли к изгороди. Человек с автоматом приложил руку к ремню с подсумком, извлёк зеркальце и послал три «зайчика» в сторону леса. Из-за деревьев появились трое. Двое из них несли на самодельных носилках, накрытых брезентом, какую-то тяжесть, а замыкающий, заметно отставая, пёр на плечах пару ящиков. Брезент с носилок сполз с одного края, но не оголил содержимого поклажи.
Интересно, что ж они там несут? А ведь появились они почти с той стороны, откуда минут сорок назад вышел и я. Вроде прислушивался, по сторонам смотрел, а никого не заметил. Что значит, расслабился, сноровку потерял или всё же опередил их? Стоп, появился ещё один, с ручным пулемётом. Понятно, пятый прикрывает группу. Прихрамывает, остановился, смотрит как раз на склон оврага, где я лежу. Нет, братец, я на возвышенности, ты хоть подпрыгни, а не увидишь. Обожду ещё немного.
Вскоре печная труба над хутором задымила. Из избы в пристройку пару раз выходила Евдокия, неся в дом что-то в подоле. Насколько я помнил, там стояла корова, а за отгородкой была курсадня. Кур было немного, с десяток, но неслись они хорошо. Наверняка бойцам что-нибудь перепадёт. Как раз за обедом и поговорим. Я отполз, снял плащ и снова придал ему «гражданский» вид. Винтовку на грудь, светошумовую гранату в рукав. Теперь можно идти знакомиться.
Подойдя к калитке, я остановился, залаял Полкан, сдал меня, зараза. В избе послышались голоса, что-то упало с металлическим звоном.
– Евдокия, это снова я! – нарочито громко произнёс я.
– Чего надобно? – раздалось из окошка.
– Шоколада, блин! Мать, кончай комедию ломать. Я знаю, что Афанасий дома. Дело у меня.
Из-за