Вот потому Али-Баба отдался на волю чувств, нимало не заботясь о том, чего же в самом деле хочет Лайла-ханым, почему ее настроение столь переменчиво, а желания порой отличаются друг от друга так же, как день от ночи.
Лишь на миг исчезла его прекрасная пери за ширмой, и вот она уже появилась перед ним во всем блеске своей наготы. Он не услышал шуршания сброшенных шелков и теперь старался не показать, насколько потрясен ее красотой. Тело словно у мраморной статуи. Ни малейшего недостатка. Небольшие, но совершенные по форме груди были увенчаны изящными розовыми бутончиками. Плоский живот, округлые бедра, длинные ноги. Распущенные по плечам волосы окутывали ее роскошным темным покрывалом.
– О как ты прекрасна, звезда моих грез! – вздохнул он.
– О чем ты задумался, лучший из мужчин?
– О тебе, моя сладкая мечта, – откровенно признался он. – Я думал о том, как завоевать твое сердце, моя королева.
– Глупенький, – проворковала Лайла, скользнув на ложе, и призывно протянула руку. – Ты давно уже завоевал мое сердце. Ты завоевал мою душу, ты пленил мое тело. Иди же и насладись тем, как нам хорошо вдвоем!
Али-Баба поймал ее руку и, перевернув, поцеловал в ладонь.
– Удовольствие всегда бывает более острым, – заметил он, – когда аппетит возбуждается медленно и ждать приходится долго. Ты, мой прекрасный цветок, иногда бываешь нетерпелива. Позволь же научить тебя сдержанности и неторопливости в постижении великой науки любви.
Он губами дотронулся до ее пальца и принялся сосать, не отрывая от Лайлы молящего взгляда прекрасных глаз.
– О Аллах, как же ты бываешь дерзок на ложе, как не похож на того Али-Бабу, которого я встречаю у дверей, – пробормотала она, против воли зачарованная и заинтригованная. – Твои слова заставляют мое сердце биться быстрее.
– И это тоже урок в бесконечной, как сама жизнь, великой науке. Чего ты тебе хотелось сегодня? Какой урок ты готова усвоить?
– Тот, который ты готов мне преподать…
– Тогда мы сегодня станем рабом и владычицей. Я буду умелым и щедрым на ласки рабом. А ты – нетерпеливой и жаждущей страсти королевой.
В глазах Али-Бабы играл смех. Но в глубине души он готов был отказаться от любых игр, боясь, что это спугнет его прекрасную ханым. К его удивлению, Лайла мгновенно приняла эту игру и произнесла:
– Почему ты говоришь со мной, как с равной? Я – твоя королева. А ты всего-навсего мой раб. – Лайла вдруг ощутила, как трепещет в груди сердце, и, чтобы заглушить его стук, продолжала немного громче: – На этот раз я прощаю тебя, поскольку ты не знаешь наших обычаев, но впредь ты должен повиноваться своей госпоже. Мне не раз приходилось бить палкой непокорных рабов. Ты прекрасен, но недостаточно смирен, а я пока не хочу отсылать тебя на поля или в рудники.
«О Аллах, да она не играет! Она стала королевой, владычицей неведомой страны…