У нас не намечаются празднования Миллениума, ведь евреи не празднуют день рождение Иисуса Христа. И, кроме того, 31 декабря выпадает на пятницу, и наш «мудрый» Раввинат запретил гостиницам устраивать банкеты. Значит, люди в основном будут собираться или дома или в русских ресторанах. Лично я буду сидеть у телевизора (если будет электричество). Моя рука не хочет успокоиться. Правда операция прошла удачно, нерв освободили, тендовагинит 2 и 3 пальцев тоже побороли, но теперь выскочил на большом пальце хрящик и это очень болит. Получаю парафин на обе кисти, пока безрезультатно. Но, во всяком случае, я уже полностью сама справляюсь, только машину еще не вожу. Да она теперь нужна Любе больше, т. к. она в дождь разбила свою. Ее занесло на середину шоссе, она сбила два столба, слава богу, отделалась легким испугом – хорошим шоком.
Я детей не видела три недели, завтра поеду к ним. Время бежит, не успеешь оглянуться, и недели нет.
Слушали «Пиковую даму», привез ее ваш Мариинский во главе с Гергиевым. Режиссер молодой Галибин. Декораций почти нет, есть лишь Невская набережная, стулья и всякие занавески. Герман и Томский почему-то в штатском. Герман играл очень хорошо, но пел слабовато, распелся лишь перед смертью в своей последней арии «Что наша жизнь?» Графиня была ужасна. Лиза рядом с Германом выглядела как его мама, и ее голос мне совсем не понравился. Дело в том, что мы уже совсем отвыкли от драматических сопрано советской школы, она так визжала, что у меня было ощущение, что меня пилит острая пила. Хорош был Томский и Елецкий, особенно хорош был оркестр под управлением Гергиева! А так как я обожаю эту оперу, то, несмотря на все, получила огромное удовольствие. В понедельник наш очередной концерт в филармонии и дирижировать будет Гергиев. В программе «Жар-Птица» Стравинского и концерт для фортепиано с оркестром № 1 Прокофьева. К нам приезжал Погорелич, играл Шопена, но мы не получили удовольствия. Он играл очень холодно, растягивал все, правда, пиано у него неподражаемое. В зале было темно, его нудная игра меня усыпляла. Я закрывала глаза, они болели от темноты, а закрыв их от его пиано мирно засыпала. Будило меня его неожиданное фортиссимо. В театр мы еще не выбрались, сезон не открыли.
Я думала, что в связи с рукой удастся выкрутиться от нашего традиционного ханукального бала, ведь дети все выросли, но не тут то было! Все умоляли и просили. Тогда мы с Меечкой решили, что в три руки мы можем приготовить всякие запеканки, в том числе и из тертой картошки, а главное, Мея сделала свое «коронное» блюдо – пончики. Бал был у меня, все дамы привезли по салату, а молодая хозяйка даже испекла торт. Зажгли свечи, пели ханукальные песни. Все были счастливы. Эял и Мирель остались ночевать, Меечка, конечно, тоже, ведь я не могла мыть посуду – рука не удерживала тарелки. Эял рано уехал в свою часть, а Мирель была с нами три дня. Мы втроем чудно провели время. Она очень выросла, повзрослела, но уж слишком «чувствительна», любое прощание для нее катастрофа. Она крутилась перед зеркалом и в течение часа раза четыре сменила прическу. Ну, родная, кончаю. Привет от Нюры, Меи и детей. Целую твоя Бэлла.
24.12.2000 г.
Дорогая Бэллочка!
Сбылась мечта идиота! Я приобрела