Бен задумался, помолчал.
– Вторым каталитическим… – Он поскреб подбородок. – Это чтобы растворить жир, который придает гладкость перьям?
Я кивнул.
Он задрал голову, посмотрел на птицу.
– Такое мне даже в голову не приходило! – сказал он со сдержанным восхищением. Я принял это как комплимент.
– Но тем не менее, – Бен снова посмотрел на меня, – пера у тебя нет. Как же ты заставишь его упасть на землю?
Я размышлял несколько минут, но так ничего и не придумал. Тогда я решил попытаться сменить тему урока.
– Ну, – небрежно сказал я, – я просто призвал бы ветер, и он сбил бы птицу с неба!
Бен бросил на меня расчетливый взгляд, который дал мне понять, что он прекрасно понял, к чему я клоню.
– И как же ты бы это сделал, а, э-лир?
Я почуял, что он, возможно, наконец-то готов открыть мне тайну, которую скрывал все эти зимние месяцы. И в то же время меня осенило.
Я набрал в грудь побольше воздуху и произнес слова, связывающие воздух в моих легких с воздухом снаружи. Я прочно укрепил свой алар, сунул большой и указательный палец в сложенные трубочкой губы, и свистнул.
В спину мне дунуло ветерком, ветерок взъерошил мои волосы, тент фургона на мгновение вздулся. Возможно, это было простое совпадение, и тем не менее я невольно расплылся в торжествующей улыбке. В первую секунду я, как идиот, ухмылялся Бену. Лицо у Бена недоверчиво вытянулось.
А потом грудь мне что-то сдавило, как будто я очутился глубоко под водой.
Я попытался вздохнуть и понял, что не могу. Я слегка удивился и продолжал пытаться. Было такое ощущение, как будто я грохнулся на спину и из меня вышибло дух.
И тут вдруг я осознал, что наделал. Меня прошиб холодный пот, я отчаянно вцепился в рубаху Бена и принялся тыкать пальцем в свою грудь, в шею, в разинутый рот.
Лицо Бена из изумленного сделалось мертвенно-бледным.
Я осознал, как тихо стало вокруг. Ни одна травинка не шелохнется. И даже стук колес фургона доносился как-то приглушенно, словно издалека.
Разум мой выл от ужаса, все мысли затопило страхом. Я принялся хвататься за горло, раздирая ворот рубахи. Сквозь звон в ушах гремело колотящееся сердце. Грудь пронзала боль, я все напрягался, пытаясь вдохнуть.
Бен стремительно – я еще ни разу не видел, чтобы он двигался так быстро, – ухватил меня за разорванную рубаху и соскочил с подножки фургона. Спрыгнул в траву у дороги и шваркнул меня оземь с такой силой, что из меня бы непременно вышибло дух, если бы я только мог дышать.
Я забился на земле. Из глаз у меня хлынули слезы. Я понимал, что сейчас умру. Глаза жгло. Я, как безумный, впивался в землю немеющими, холодными как лед пальцами.
Я слышал, что кто-то что-то кричит, но словно издалека. Бен упал на колени рядом со мной, но небо над ним уже темнело. Он выглядел каким-то рассеянным, словно прислушивался к чему-то, чего я слышать не мог.
Потом посмотрел на меня. Я помню только его глаза: они смотрели откуда-то издалека, и жуткая сила была в них, холодная и бесстрастная.
Он