Рыба же, которая вам так нравится, совсем молодая, ей лет десять – двенадцать. Но у нее тоже есть имя, она настолько безупречна, что я назвал ее Танцующей красоткой. Она умная даже для парчового карпа. Видите, как она крутится у борта, хочет, чтобы вы погладили.
Я оглянулся и увидел у себя за спиной среднего роста человека лет на десять старше меня. И какой я ему молодой человек! Но я тут же вспомнил, где нахожусь и кого тут можно встретить. И кто имеет право давать имена императорским карпам. Я попытался вскочить, но человек придержал меня за плечо.
– Все в порядке, я пойду, не буду мешать вашему почтенному занятию.
И он, не торопясь, удалился. Не знаю, кто он такой, но если судить по осанке, то это, скорее всего, сам Сын Неба. Хотя для такового он слишком скромно одет и слишком просто держится. Впрочем, какая мне разница?
Когда он ушел, я погрузил руку в воду. И тут же Танцующая красотка подплыла к берегу и положила мне голову на ладонь. Второй рукой я погладил ее по спине, после чего она уплыла. Может, таков был ритуал, кто знает, что у императорских рыб в голове.
Было тепло, и у пруда я просидел почти весь день. Следующие два дня я провел таким же образом. Еду мне приносили прямо в покои, присланная девушка вела себя так тихо, что я ее вообще не видел. По-моему, она радовалась, что ей не приходится развлекать меня, и делала все, чтобы я не вспомнил ни про нее, ни про то, зачем ее прислали.
Но ничто хорошее (как, впрочем, к счастью, и плохое) не длится долго. Настал конец и «смотрению» на рыбок. На утро четвертого дня меня пригласили на экзамен. Действо показалось мне даже не скучным, а каким-то тусклым.
Устроено было все просто. Каждый претендент выходил перед комиссией и отвечал на заданные ему вопросы. При этом все претенденты были весьма немолоды, но, несмотря на свой почтенный возраст, выглядели взволнованно-перепуганными, как юные студенты. Похоже было, что им очень хотелось занять должность наставника наследного принца, и они старались изо всех сил.
Почтенные же старцы, входящие в комиссию, имели вид исключительно важный и значительный. Однако, несмотря на всю их важность, у меня было ощущение, что все их вопросы какие-то «плоские», что им не хватает глубины, места для раздумий и рассуждений, к которым отец приучал меня с детства.
– Философия потому и есть наука наук, что в ней нет полной определенности. В ней допускается множество толкований одного и того же понятия. И поэтому истинный философ привыкает иметь собственное мнение и позволять другим