– Не дождёшься, – пробурчал он. Опершись на локти, Гаран привалился к стене. – Девчонка молодец. Не знаю, чем она мне намазала, но уж даже почти не болит. Где был? Она ничего мне не говорила. Сказала только, что ты в деревне, скоро вернёшься, а так всё: «молчи», да «тихо». Что за места? Нас здесь не ищут? Что это за хрень у тебя на шее?
Родрик придвинул полено поближе, уселся.
– Знаешь такое селение – Ладлоу? Или Бейлах? Кадван?
Гаран наморщил лоб.
– Про Кадван, вроде, слышал, – подумав, сказал он. – Если не путаю, отец мне о нём рассказывал, а ему его отец. Старая история. Большая была деревня, богатая. Где – не скажу, не знаю. Где-то. Когда Круахову Топь поглотила тень, герцог Алейн – это то ли дед, то ли прадед Леофрика, хрен их разберёшь, отправил туда людей, разведать, что и как. Вернулись не все. Говорили, что город мёртвый стоит, только дома пустые, да ветер свищет, ни одной живой души. А те, которые не вернулись, в Кадване просто пропали. Фьють – и нету. Еще рассказывали о красном тумане, о каких-то чёрных призраках, сейчас уж и не вспомню. Алейн, говорят, не поверил, и ещё людей отправил. Но те вовсе города не нашли, ни с чем вернулись. А с чего это ты местными сказками заинтересовался?
– Да так, – сказал Родрик. – Тень, значит, поглотила. Ну, ну. Та деревня, в которой я был, называется Кадван. Большая, с каменными домами, целый город.
Гаран вытаращил глаза.
– И что… люди?
– И люди. Много, все живей тебя, только, по-моему, они слегка не в себе. И город как мертвяк какой-то, весь в тенетах, и народ такой же. Словно их в сундуке последние полста лет держали и на днях выпустили.
– Ну, не скажи… девка, вроде, ничего так. Свежачок.
– Разве что только она.
Родрик принялся обстоятельно рассказывать о событиях последних двух дней, стараясь не упустить важного: начиная с момента, когда он получил камнем по лбу, и заканчивая непонятными речами совета мудрых. Гаран слушал не перебивая, только иногда морщился: руку он держал на боку, так что, по всей видимости, рана его ещё была далека от полного заживления. Дослушав до конца, Гаран задумчиво пожевал губами.
– Бред какой-то, – авторитетно изрёк он. – Выбираться отсюда надо…
– Экая умная мысль! – рассердился Родрик.
– …только, – озабоченно продолжил Гаран, – похоже, мне на тебя рассчитывать не придётся.
– Почему?
– Ну, так… захомутали ж тебя. Пробная ночь и все дела.
Родрик открыл было рот, чтобы сказать какую-нибудь колкость, но сверху послышался голос Эирлис:
– Родрик, поднимайся, обед готов.
Гаран хохотнул, снова скривившись от боли. Злобно на него глянув, Родрик встал и полез наверх.
Вскоре он сидел за столом, торопливо поглощая вкуснейшее варево из бобов с кусочками сала, лука и чеснока; изумлению его не было предела, когда Эирлис поставила перед ним небольшую глиняную бутыль с горькой и такой забористой настойкой, что у Родрика выступила скупая слеза.
– Замечательно, – выдохнул он, прокашлявшись.
Эирлис