– Не по-нял! – произнес Влад. – Ты что? Оборзел?
На колышке к прежней циферке был подмалеван ноль.
– Так подумал я: спрос диктует цену! – произнес Рубанцук. – А вот – лук! – показал второй кол, тоже «подмалеванный».
– Ну ты… марксист-капиталист! – осерчал Влад.
– А ты хвост поросячий! – спокойно ответил тот.
Повисла пауза. Влад смотрел в свой кошель весьма грустно. Вот это номер! – расстроился и я. Зато, если спросить меня – «Стоял ли я у истоков капитализма?» – отвечу смело: “Стоял!”»
– Ну шо, уходим? – произнес Влад.
– Да чего там? Берем! – загомонили все.
– Социализм схавали, схаваем и капитализм! – Это изрек тот, кого я ошибочно (или не ошибочно?) принимал за профессора.
– А чего нам – повеситься, что ли? – произнесла «парторг».
– Так веревки вздорожали! – выкрикнул кто-то.
Поднялся уже и хохот.
– Да ладно! Потом отдадите, – добродушно сказал Рубанцук.
Весело дошли. Митя, скрестив руки, стоял у ворот. Общее веселье, чувствуется, добило его. А также – мешки!
– Мешочники! – пробормотал он.
– Посторонись-ка! – сказал Влад, и на доске объявлений на воротах, в строке «Сутки» к прежней цифре грубо пририсовал ноль.
– …Животное! – проговорил Митя, побледнев. Чувствуется – лишения этих лет измотали его больше других…
Наутро можно было видеть трагическую картину победы материального над духовным.
Все обходили Митю – и несли деньги Владу. У наших людей всегда найдется заначка, на крайний случай. Влад, пересчитывая, укладывал ассигнации в пузатое портмоне.
А от Мити все сторонились, как от зачумленного. И вот он остался один возле увядающей клумбы. Я подошел к нему.
– Ну что? Уезжаешь? – грустно произнес он.
– Почему? Остаюсь.
Митя молчал.
– …Депортироваться когда можно? – спросил я.
– Куда?
– Как куда? На Сириус! Не гожусь?
– Похоже, только ты и годишься! – улыбнулся Митя.
– Сколько с меня?
– Нисколько!
– Пошли?
Неожиданно увязалась и Нона.
– Я с тобой, Веча!
– Ладно.
Пропадет без меня.
У края леса Митя резко остановился и посмотрел мне в глаза.
– Ты ведь не веришь в дематериализацию? – проговорил он. И слезы блеснули.
– Но я ж иду.
Мы быстро шли через лес. Нона постанывала. Суровый край… причем – с почти вертикальным уклоном к морю: обувь вся стопчется вбок! Впрочем, перед «катапультированием» это неважно…
– Меня знаешь кто поддерживает? Сокол! – вдруг проговорил он.
– Так чего ж он тогда не улетучивается на Сириус?! – вырвалось у меня.
– Хочет открыть банк, в нашу поддержку – и назвать его «Сириус»! – поделился Митя.
– Ну… тогда идем.
– Ты настоящий друг! Остальные все