Но наладилось не все. Наутро как раз Наиля должна был читать курс о молекулярном питании (питании молекулами?), но народ вдруг взбунтовался, все вышли из аудитории и откуда-то взявшимися грубыми голосами требовали жратвы. Митя пытался что-то интеллигентно говорить – но его словно не видели. Обрушилось все на Наилю.
– А ты уймись! – орала она на женщину, похожую на парторга НИИ. – Я тебе говорила, что питание в проживание не входит!
– Нет, входит! Сама-то вон морду отъела!
Все в худших традициях проклятых эпох. Где духовность?
И тут всех нас спас Влад. Его час!
– Ти-ха! – проорал он, вздымая богатырскую руку. – Жрать хотите?
– А то!
– За мной! – скомандовал он.
Вот он, час его торжества! Я оглянулся. Митя остался один. А Влад снова повел нас в горы, как когда-то. Но – не туда. В смысле – не туда, куда в прошлый раз, не на тот романтический обрыв у моря, а от него. Мы поднялись в село Запрудное, под сенью горы, где он рос и крепчал, в бывший совхоз, где его знала каждая собака. Мы вышли к широкому полю. И зашли в длинный темный амбар. В полутьме, на груде мешков, в ватнике и сапогах, сидел небритый мужик и как-то не удивился, увидев всех нас… Это же Рубанцук, бывший садовник ЦК! Вона куда подался. Видимо, на свою малую родину?
– Ну шо? – произнес он, наконец.
– Затовариться думаем с тебя, – проговорил Влад.
– Ты шо? – произнес Рубанцук. – Без предоплаты?
– А ты шо – с предоплатой родился?
Такой вроде бы дикий аргумент почему-то понравился Рубанцуку. Что значит – земляки.
Он слез с мешков.
– Луку дашь? – нетерпеливо произнесла женщина, которую я условно назвал парторг.
И Рубанцук, и Влад посмотрели на нее с удивлением – ломает разговор.
– Сколько тебе? – Рубанцук вел диалог только с Владом.
– А сколько дашь?
– Да хоть все бери! Торговая ж сеть не принимает.
– Мешок.
– Луку? Запрудненский лук знаменит. Сладкий! – произнес Рубанцук.
– Это ты мне говоришь? – усмехнулся Влад.
– Им.
– Им – да. Почем?
Рубанцук, подумав, взял грязный деревянный колышек с каким-то выцветшим номером (с помощью этих колышков отмечают делянки в полях), достал из кармана ватника толстый химический карандаш, послюнил конец (заодно посинил себе губы) и, написав на колышке цифру, воткнул его в груду мешков.
Влад крякнул. Потом произнес:
– Ну чего? Нормально. По труду. Картофель отпустишь?
– Да! Да! – завопили все.
Рубанцук «оцифровал» и картофель, на втором колу. Показал.
– Ну что? Это реально. Гуманно… – пошел разговор.
Видно, «Сириус» всем обрыдл, все стосковались по жизни.
– Тогда собирать идите! В полях гниет! – произнес Рубанцук.
Неожиданно все оживились.
– А чего? Можно! – заговорил народ.
Прелестная оказалась публика! Все вспомнили вдруг, как студентами ездили «на картошку». Чудесное время.
– Так вон лопаты. Ведра. Вилы, кому